– Тогда держите курс в Милград, – произнёс Альберт и помог сестре залезть в экипаж. – К скольки мы приедем?

– К часам пяти, сударь.

– Тогда мы останемся и на праздник, а после пару дней погостим, – легко посмеялась Аня, прикрыла глаза и откинулась на мягкую спинку сидения, после чего устало выдохнула.

– Укрыть тебя пледом, маленькая конна? – спросил Альберт и передал ей с сидения мягкий пушистый плед из шерсти хайнского барса. Мужчина бросил взгляд на сестру и тихо усмехнулся. Он чуть толкнул её в плечо и уложил на сидении. – Похоже, мой вопрос был лишним. Морозных снов, маленькая сестра, – брюнет поцеловал её в нос и, как услышал бурчание, улыбнулся. – И всё же ты никогда не станешь Морганной в моих глазах…

Инквизитор вздохнул, а взгляд его упал на сумку сестры. Кажется, она опять забыла принять лекарство перед поединком, думая лишь о задании. Мужчина вынул упаковку ампул из её полевой аптечки и шприц. Он вставил иглу в пузырёк через пробку, вытащил руку сестры и крепко зажал ногами в одном положении.

– Как я не люблю это дело… – он аккуратно вколол сестре лекарство. Та сдавленно простонала, но не проснулась.

Альберт поцеловал место укола, совсем как в детстве, когда Аня хныкала, во время этой процедуры. Он убрал все вещи обратно, а после кинул взгляд на окно. Начинал медленно полыхать летний рассвет.

Стремление быть всегда правым – признак вульгарного ума.

А. Камю

Карету немного потряхивало на просёлочной дороге. Вечернее солнце предательски пробивалось сквозь гобеленовые голубые шторки с вьюжными узорами, из-за чего некоторые лучики мешали вновь опуститься в дрёму. Морганна вздохнула и уже не пыталась снова удобно устроиться на сидении – она поднялась в сидячее положение и легко потянулась. Альберт оторвался от инструмента на своих коленях, улыбнулся сестре и подал флягу с водой.

В руках брата Марго увидела сальту – северянский музыкальный инструмент, формой похожий на лютню, но имеющий четыре тройных струны, на которых играли без плектра. Отец привил Альберту любовь к этому инструменту ещё в детстве. Пускай он и не стал виртуозом, но игра служила особым способом расслабиться.

– Мы почти приехали. Уотсон остановит нас как раз у мэрии, – Ал вернулся к сальте и провёл пальцами по струнам. Марго вздохнула, сделала пару глотков и вытерла губы краем манжеты рубашки. – Ты не голодна? В полдень мы сделали остановку у постоялого двора и пообедали. Я оставил немного второго блюда, не хочешь?

– Не отказалась бы, – Аня кивнула и подняла столик из дверцы кареты, пока брат достал глиняный сосуд с уже прохладной едой и приборы. Губы Хель на миг тронула улыбка, пока он наблюдал за сестрой. Инквизитор чуть подался вперёд и убрал белую прядь за ухо. – М? – Морганна подняла глаза и шмыгнула носом. – Что-то не так?

– Ешь давай, – Альберт откинулся обратно, вновь склонился над инструментом и стал поворачивать колки на грифе. – Вкусно?

– Очень, – Аня довольно фыркнула, подняла горшочек и собирала со дна остатки картофельного пюре с луком. – Южане чудесно готовят овощи, – Марго отставила сосуд в сторону и потянулась за полотенцем. Она вытерла губы от масла и кусочков пищи, после убрала макитру в ящик для посуды, а стол вернула в привычное состояние. – Ты делал мне укол?

– В два часа, всё по расписанию.

– Спасибо.

Воцарилась тишина.

“Кажется, Нишант жил в Милграде? – женщина глянула на свои ногти. – Интересно, как он сейчас? Всё же давно от него писем не было.”

Морганна неловко заломила пальцы, опустила голову, но только услышала звук струн, выдохнула.