– Это аббревиатура, – пояснил он.

– Абре… что? – спросила я.

– Ну, «храбрые уличные инспектора» – прочитайте… аббревиатуру – сдался он, но все-таки не сказал «прочитайте по первым буквам».

– Фи, какая гадость, – сказала я. – Мне вот их даже жалко иногда: стоят себе и в зной, и в стужу на дороге. Пресекают правонарушения… И в дождь тоже стоят, кстати. Ну, а что поделать, если тупы и корыстны – таким ведь тоже надо семьи кормить, не стерилизовать же их в детстве.

– Убивать из рогатки, – вставил он.

– Ну, это же не наш метод. Со временем всё будет хорошо, когда у нас изменятся представления общества о власти и о самом себе, это ведь не сами люди по своему извращенному умыслу выдумали образ гаишника и вышли на дорогу, это их государство поставило, а условия для такого образа возникли века назад и исчезнут тоже не скоро…

– Жаль, только жить в эту пору чудесную уж не придется ни мне, ни тебе, Танчо! – как-то слишком уж живо произнес дядя, который, как я заметила, озадаченно наблюдал последние минуты, как эту Танчо несло.

– Давайте, хоть выпьем за это, – предложила я, поморщившись.

– За то, что не придется или, что так будет? – спросил он, когда мы уже чокались. Мы рассмеялись и выпили без ответа.

– Так, вы прямо уголовные дела расследуете? – спрашивал он.

– Ну, да, – кивнула я.

– А какие именно, ну… по каким статьям?

– В основном – то, что называется «экономической направленности». Мошенничества, присвоения-растраты – такую, в общем, чушь…

– Ничего себе – чушь! Не хоте бы я у вас под следствием оказаться.

– Почему это? – выпалила я, как всегда, не думая, а потом рассмеялась. – Извините… А, что – есть основания?

– Да, вроде, нет, это я так…

– То есть – я сама вам не понравилась?

– Да почему же?! Вы… привлекательная девушка.

– П-привлекательная особа! – тут я просто заржала. – К-какой изысканный комплемент!

Смотрю, как-то странно он на меня глядит, но остановиться не могу… Просмеялась.

– Вы, главное, если под следствием окажитесь… Ну, не дай бог, конечно! Вы можете ни на какие вопросы не отвечать. Говорите, что пользуетесь пятьдесят первой статьей.

– Статьей чего?

– Конституции рэ-фэ, конечно!

– А… Ну, спасибо… Что бы я без вас делал? Будете ещё?

Ещё бы я не буду! Спать мне уже идти не хотелось. Он разлил ещё, и мы выпили молча, глядя друг на друга. Кстати, за столом мы остались уже одни – дядя как-то незаметно исчез.

– Может быть, перейдем на «ты»? – предложил он.

– Это ещё зачем? Мы же ещё мало знакомы, гражданин, – я улыбнулась. – Часа два всего, меньше.

– А, ну да… В таком случае, конечно, преждевременно…

Мы оба засмеялись. Потом повисла пауза, я пристально смотрела на его, улыбаясь, сжав губы. Ну, и как дальше?

– А ещё что расследуете? – нашелся он. Молодец.

– Ну, взятки там… – начала я.

– Взятки-гладки? – неожиданно сказал он, усмехнувшись.

– Смотря с кого, – ответила я и продолжила, – подделки документов, превышение должностных полномочий, подлоги… ну, кражи, грабежи-разбои…

– Это тоже экономическое?

– Не совсем, но… подследственность же у нас большая, а «экономика» – это специализация, но не… исключительная. В общем, что дают, то и расследуем.

– А убийства?

– Нет, это – прокуратура.

– А вы где работаете? – искренне спросил он.

«Тупые гражданские!» – подумала я и объяснила.

– Понятно, – сказа он. – А я думал, что раз следователь – значит в прокуратуре…

– Восемьдесят процентов уголовных дел расследуется следователями органов внутренних дел, – назидательно сказала я.

– Милиции? – переспросил он.

– Да… милиции, – вздохнув, согласилась я. – Меньше надо смотреть сериал «Тайны следствия».