– Там же?

– Ну, да. Смотри…

– С Настей?

– Ну, да. А что?

– Да, нет – ничего. У тебя люди в понедельник с утра будут?

– Нет. После обеда только. Мне там осмотры надо будет заканчивать… А ты вызывала кого?

У нас была договоренность: без крайней необходимости на одно и тоже время людей на допросы не вызывать, чтобы не мешать друг другу. А то бывало: у меня допрос с адвокатом, у неё – допрос с адвокатом. Допрашиваем, чуть не ругань, кабинет маленький, в общем – параллельный допрос какой-то. Не путать с перекрестным! Оба допрашиваемых говорят, адвокаты встревают; однажды у меня было, что я начала набирать слова Надькиного свидетеля, вместо своего. А ещё было, что у меня – допрос арестованного, и у нее – очная ставка. Это значит, что у меня – жулик, конвой, адвокат, а у нее – двое допрашиваемых и один из них ещё и со своим адвокатом! И все в одном кабинете. После того случая мы и договорились.

– Сейчас хочу вызвать.

– Сейчас? Ты на время смотрела, подруга? Собираться уже пора!

– Ну, до кого успею – дозвонюсь…

– Трудоголичка хренова! – беззлобно сказала Надька.

Я стала обзванивать те телефоны, которые были в райотделовском деле. На удивление дозвонилась до потерпевшего и вызвала его на девять утра понедельника. При этом ещё минут пять убила, чтобы объяснить ему, что дело теперь в управлении, у другого следователя – у меня, то есть – и что надо его – то есть, потерпевшего – передопросить. В разъяснения о том, для чего это надо – потому что первый допрос в деле никуда не годился – я пускаться не стала. Потом, опять на удивление, дозвонилась до следователя, чье это было дело, и узнала у неё номер опера, который, правда, хоть и сотовый, не отвечал. Остальные вызовы пришлось отложить на понедельник. Вернее, попытки организовать вызовы.

…А вот, что я сделаю, – подумала я, все решив секунды за три. Поеду-ка я к дяде Альберту – вот что! Позвонить! Обшарила себя в поисках сотового – безуспешно. А – в плаще! Подскочила, залезла в шкаф, выудила из кармана телефон, стала искать номер. Нашла.

– Дядя Алик! Это – Таня, здрасьте! … Как вы?.. Да, спасибо… Нет, пока никого еще… Ну, так у нас правовое же государство… Чтоб кого засадить, столько бумаг исписать надо… Да-да-да… Ага… Дядь Алик, я что звоню… Ну, да! Можно?.. Ой, спасибо!.. Да, к вечеру подгребусь… Ага, до скорого… Ага… Хорошо…

Вот! И пошло оно всё! Свалю в горы! На двое суток! И нет меня! Кошка сдохла, хвост облез! Нет меня! И не было никогда…

Мне значительно повеселело… Двое суток… Вечность практически. Все выходные… И что я сразу не додумалась? Ещё же собиралась, позавчера думала… И Минкины понедельником отменены – счастье!..

Я выключила компьютер, собрала бумажки со стола и скинула их в ящик, придвинула к себе раскрытое райотдельское дело, поставила на него локти, положила подбородок на скрещенные пальцы и стала ждать, тупо лыбясь.

– Чё лыбишься? – спросила Надька.

– Пятница…

– Дошло до утки!.. К концу дня – поздравляю!

– Ну, лучше поздно, чем… никому.

– Вот это – твой случай, это точно! Придумала что-нибудь?

– Ага…

– Что?

– Поеду к дяде, по горам похожу, по долам…

– И почему я не удивлена?..

В шестнадцать тридцать две, в соответствии с трудовым законодательством и даже заработавшись на две минуты, я вышла на улицу. Солнышко, тепло, и дождя как и не было… Подошла к машинке, открыла, забралась внутрь… Ну, давай, маленькая, заведись, плиз… Завелась, вот ты, радость моя! Спасибочки… Лапочка моя, зелененькая… Я дернула открывалку капота, вылезла наружу… Дура! Масла уровень собралась посмотреть! Открыла капот, захлопнула, вернулась за руль – ну, должно быть ещё нормально… Когда я там проверяла-то? Да недавно совсем… Вылезла снова, сняла плащ, бросила его на заднее сиденье, снова уселась за руль. Пусть погреется… Включила радио, выключила; включила кассету… Да… Фармер… Да… Почистила дворниками лобовик от воды и листьев, жду…