Кот удивлённо посмотрел на незнакомца – чудака, который, стоя на коленях, сосредоточенно рассматривал лежащего в постели человека.

– Давай картошку варить, – вдруг услышал Самсонов. Нет, он не услышал, а почувствовал чей-то голос. Испуганно обернувшись, он увидел огромные раскосые кошачьи глаза.

– Спокойно, это я говорю. Не удивляйся, я разговариваю глазами, это куда удобнее, чем болтать языком, – говорил его взгляд. – Не обращай внимания, что при моей речи рот не открывается, скоро привыкнешь. Я, вообще-то, иногда не прочь поболтать с человеками. Так что можешь, смело разговаривать, как бы сам с собой, а потом, как я говорил, привыкнешь.

– Как тебя зовут? – спросили хитроватые кошачьи глаза.

– Виктор Сергеевич Самсонов, – одиноко прозвучал его сдавленный голос.

– Значит Виктор. Меня зовут Январь, – представился кот.

По началу Самсонов ловил себя на том, что разговаривает сам с собой, но с каждым разом, внимательнее всматриваясь в раскосые глаза кота, убеждался, что глаза посылают ему информацию, как бы, говорят понятным, но неслышным для его уха «языком». Такого способа общения человека с котом Виктор Сергеевич никогда не знал и некоторое время в этой «игре» чувствовал себя неуверенно, как новичок.

– Виктор, давай картошки сварим, – предложил Январь. Тому так не хотелось возиться с картошкой, но, ощутив подступивший голод, принялся за приготовление. Промывая клубни, он думал о Снежане, сейчас ему так её не хватало. Вспомнилось сладкое вино, красное и непрозрачное. Захотелось выпить. Захотелось ощутить таинственной прохлады её рук. Захотелось неземной теплоты её тела. Оторвавшись от сладостных мечтаний, Виктор Сергеевич заметил, что кот запросто расхаживает по комнате на задних лапах. Удивился, но, вспомнив про цирк, почему-то спросил:

– Давно научился на задних-то?..

– Да уж давненько. Сначала долго не получалось, равновесие не мог удержать, а теперь вот, как на четырёх, так и на двух. А ты на четырёх можешь?

Самсонов тихонько хихикнул в кулак. Проснулся Феоктист. Потирая крыльями заспанные глаза, обратился к полуночнику:

– Ты с кем разговаррриваешь?

– С котом, – ответил тот, показывая на кота.

– А в кррровати кто? Любовница?

– Тоже скажешь, в кровати, это я. Кому же там быть?

Попугай сочувствующе посмотрел на моловшего белиберду полуночника и снова погрузился в сон. Видимо, глаза Января Феоктисту никогда ни о чём не говорили.

А странное поведение Виктора Сергеевича показалось ему далеко не здоровым. Если посмотреть со стороны, так, как это видел попугай, то всё выглядело следующим образом: кот молча смотрел на Самсонова, а Самсонов говорил ему что-то бессмысленное.

– Я вчера ночью в окно всё видел, как вы с моей хозяйкой нализались. Да и видок у вас был не ахти какой…. А небось дома жена?

Виктор Сергеевич даже покраснел, но потом подумал, что перед ним лишь обыкновенный домашний кот и грубо ответил:

– Мы – люди. И перед вами за свои поступки отвечать не собираемся. Жена – есть жена… и вообще, – не кошачье это дело. В окно он, понимаете ли, подсмотрел. Ишь какой…, мало ли кто чем занимается, да притом ночью. Сразу, жена. Спать надо ночью, а не в окна подглядывать….

– Ну вот, понесло. Опять коты во всём виноваты, – пробурчал Январь. – Коты всегда за людьми подсматривают. Там подсмотрят, тут подсмотрят, на ус намотают. И запомни, коты никогда сплетни не разносят. Все тайны в себе держат.

– Ага, значит, вот ты чем занимаешься, котяра. Я-то думал, что зверье оно честное, – наступал Виктор Сергеевич.

– Принцип жизни у котов такой. Больно уж интересно за вами, за людьми, через окошко понаблюдать. Потешные такие вы, люди. Но не беспокойся, брат. Кот – сущность порядочная, что увидел – то и в могилу с собой унёс…. Насчёт могилы, это такая человеческая пословица есть, но она, мне кажется, больше нам подходит. Бывает, подслушаешь какой-нибудь разговорчик, аж уши в трубочку заворачиваются. Так вот подумаешь своими кошачьими мозгами: на что вам людям речь дана, чтобы так друг друга грязью обливать? От языка должна быть польза, а у вас всё наоборот. А то, что кот подсмотрел, это не беда. Увидеть-то увидел, а вот сказать не можем… такие вот дела…