Больше всех меня повеселила история с машиной, которую Натан припарковал возле офиса агента, забыв поставить на ручной тормоз. Оказывается, там был небольшой уклон, и, пока парень решал свои вопросы с менеджером и агентом, машина уехала сама по себе вперед. Едет себе машина без водителя и тут преграда… Бац.

Коул вышел на улицу покурить, а машины нет. Он решил, что угнали или, возможно, он просто забыл, где ее оставил, (а это была его первая купленная машина), потому что находился в состоянии легкого похмелья. Но когда услышал вопли водителя нового «Лексуса», не на шутку перепугался. Крадучись, он подошел к машине и, почти зажмурив глаза, стал рассматривать повреждения. А водитель «Лексуса» как рявкнет:

– Твоя машина?!

– Да-да…

Мужик ему свою версию рассказал:

– Я сижу себе, TheTimes читаю. Вдруг – Бах – сзади. Я выхожу, смотрю, а в машине никого нет… Чудеса…

– Ну, Натан тогда легким испугом отделался, – продолжал Том. – Мужчина тот узнал его, оказывается. Все в размер страховки убралось. Джонатану пришлось только автограф дать.

Так и написал у него в ежедневнике: «С любовью, Джонатан Коул».

– Наверное, тот поц твою подпись у сердца хранит, а Натан?! – саркастично заметил в итоге Страуд. Но Джонатан только более настойчиво попросил Тома заткнуться, с чем тот согласился, потому что мы уже прибыли на место.

И вот теперь веселье продолжалось. Я сидела в компании четырех мужчин, травящих байки и поглядывающих в сторону девочек гоу-гоу, и зевала, обдумывая вариант побега, потому что не представляла, что мне будет так неприятно и скучно. Хотя, конечно, я узнала много нового о Коуле, да и сам факт нахождения рядом с ним был просто потрясающим, но разговоры и пьяные шуточки не вдохновляли на дальнейшее времяпрепровождение в этом обществе.

– Не нравится мне, как ты на него смотришь, – прошептал Том мне в ухо.

– И как я на него смотрю? – поинтересовалась я.

– Как мышь на сыр в мышеловке, – выдал он.

– Это как? – решила уточнить я.

– Да так. И сыр хочется, и лапы жалко, и слишком он вкусен для меня. Брось ты эту затею.

Его слова заставили задуматься, разглядывая собеседника. Что он знал о нем? Что знал о том, что у меня на уме?

«А что, если я именно так и выгляжу, как помешанная?» – размышляла я, переводя взгляд на дно своего бокала с пивом. Может быть, Коулу надоели эти восторженные взгляды фанаток, а тут я на него свалилась, кому понравится, когда на тебя смотрят, как он тогда сказал, как на «картину Пикассо».

Я тяжко вздохнула, переваривая то, что услышала, и посмотрела на Тома снова, решая вести себя менее назойливо и быть более сдержанной, не так часто рассматривая родинки Коула и его воздушную улыбку, с ямочками по краям губ, которые закручиваются в спиральки, когда он лукаво улыбается. Может, и правда переключить внимание на того, кто попроще, на того, кто подходит и проявляет интерес.

Вот он сидит, рассказывает что-то, делает комплименты, проявляет интерес и внимание. Он ведь ничего, Том Страуд. Тоже англичанин и у него тоже голубые глаза, длинная челка, спадающая на лоб, рельефные скулы и ямочка на подбородке. Его губы, конечно, не такие притягательные, как у Коула, но они такие полные, что хочется их потрогать или укусить. Он чуть ниже ростом, но зато шире в плечах, явно спортзал его второй дом и…

– Ты чего на меня так пялишься? – прокричал Том, широко улыбаясь.

– Что? А… я…я просто задумалась над тем, что ты сказал.

– И что придумала? – поинтересовался он.

– Что ты идиот, раз так думаешь, – выпалила я, пытаясь спрятаться за грубостью.

– Ну, прости. Это просто предположение, – извинился он.