В компании Джо тоже провела не большую экскурсию, мне выдали пропуск и показали где столовая – это самое главное место, как мне кажется. Затем мы поднялись в одну из комнат для тренировок и Джо "выдала" мне одежду для занятий. От одного только вида пуант мое сердце бухнуло куда-то вниз, а на его месте образовалась глухая пустота. Но я тут же взяла себя в руки, и ни один мускул на моем лице не дрогнул – никто не должен узнать о моей травме.

Никто не должен узнать о травме… иначе всё, конец. Всему конец. И я буду всю жизнь жалеть, что упустила такой шанс…

Я сжала кулаки и принялась надевать пуанты.

– Ох остановись… на первое занятие ты в них не нуждаешься!

Я обернулась и увидела очень приятную женщину средних лет в спортивном костюме. Невероятная фигура для такого возраста и пластичность движений тут же выдали – передо мной преподаватель балета.

– Здравствуйте… Я Рина.

– Ох, да… верно… Я госпожа Ли. Мой английский не очень хорошо.

– Все в порядке. Приятно познакомиться.

– Я видела ты надеваешь пуанты… ты умеешь их надевать.

– Да, я занималась балетом… но очень-очень давно. Когда была маленькой.

Я соврала.

– Так твои мышцы должны помнить.

– Да, наверное, … Хотя я помню только шесть позиций для ног.

Я снова соврала.

– Это не тяжело. Программа не тяжёлая, ты не настоящий балерина, а балерина в сериале, так что технически не будет сложно. Даже нам повезло, что ты немного уже знаком с балетом.

Она говорила медленно, вспоминая слова, смешивая с корейским и понимать то, что она говорит оказалось не так-то просто. Да и мою речь она понимала через раз. Но для танца слова не нужны.

Я с облегчением оставила пуанты на полу, и мы приступили к разминке. Я нервничала. Очень нервничала. Но как только встала в позицию, и заиграла музыка – все куда-то пропало. Стало так легко, хотя из-за большого перерыва в практике мои движения были скованными и мышцы очевидно не ожидали внезапной нагрузки – я двигалась будто во сне. Госпожа Ли только успевала меня хвалить. Все будет хорошо ровно до тех пор, пока я не задействую своё бедро. Никто не должен узнать о моей травме. Я сжала зубы по крепче и продолжила разминку.

– Ты очень хороший двигается. Ты точно был маленький, когда оставил балет?

– Да… – Я снова обманула ее.

– О… интересно…

Конечно интересно, я же придумываю. Я много могу придумать, если надо.

Затем случилось то, чего я больше всего боялась – мы стали разминать бедра. Боль, которая столько лет была ноющей и тупой – вдруг острыми ножами впилась в сустав. Казалось, что чашечка сустава покрыта наждачкой и с каждым движением все больше и больше обдирает его. Зубы заскрипели. Я могу. Я все могу. Никто. Не. Должен. Узнать. О. Травме.

Но госпожа Ли похоже ничего и не заметила… или сделала вид, что не заметила. Возможно она просто решила, что дело в мышцах, отвыкших от тренировки. В любом случае, она завершила разминку и улыбаясь, очевидно вставными, белоснежными зубами, стала рассказывать о программе. До этого момента у меня не было возможности обсудить с кем-нибудь сценарий, да и прочитать его времени тоже не было. Я знала только самые основные факты: я играю студентку-иностранку-балерину, и там ещё снимается участник моей любимой группы. Все.

Госпожа Ли сказала, что ей не нужно знать сценарий, но от нее зависит что я буду танцевать в кадре. Ещё она добавила, что не рассчитывала на танцующую актрису, но раз я знакома с балетом – получится даже лучше.

Ещё, как оказалось Хон Тэ будет играть безработного стримера рок-гитариста, и волей случая моя героиня будет снимать комнату в той же квартире, что и он. Соседи сначала невзлюбят друг друга, но, по классике жанра, станут парой в конце.