– Так давай сами оденем – я удивился, почему мы не можем сделать такую малость.

– Мы ей не родня, и не крестные, только им можно – он так сказал, словно я это должен был знать, как дважды два.

Я отнес девочку бабушке, та сначала отскочила от нее, но потом выслушала меня и одела на нее крестик, я объяснил тем, что позвонил другу, а у него отец батюшка в церкви (ну я соврал конечно же), но она поверила и сказала, что все сделает, а потом пошел хоронить зверушек. Девочка, когда пришла в себя была напуганной и ей казалось, что это был плохой сон, только вот история повторилась, и к этому же вечеру пропал еще один ребенок, на соседней улице, а возле дома девочки появлялись шаги и собаки выли, как сказал мой новый боевой товарищ, это Карачун ее ищет, пока на ней крест и у него нет семерых, он ее не найдет. Все в деревне начали ждать утра, а я ночи, нужно было выяснить все, что известно про этого Карачуна и не дать повториться беде еще с кем – ни будь.

Дождавшись, когда все уснут, я оделся и позвал Акила, он хоть и ворчит, а с ним, как – то спокойнее. Мы пробрались к тому дому, где пропал мальчик и стали ждать, как оказалось, у фамильяров много плюсов, он меня согревал, сделал снежную пещеру, в которой было тепло, укрыл нас пологом каким – то, сказал, чтобы нас не учуяли. Ближе к рассвету поднялся морозный туман, а из него вышел мальчик, тот самый, который пропал, он был старше и крепче Леночки, а значит и придушить мог, кого по крупнее. А затем появилась борода, и костлявые руки, они нацарапали на ладонях мальчика, что – то и все пропало. Ребенок постоял и упал, я хотел подбежать к нему, а фамильяр меня удержал.

– Стой, чухает Карачун, что ему мешают, это приманка – он прищурился и внимательно смотрел.

Пара минут ничего не происходило, но вот снова появился туман, костлявая и когтистая рука потянулась к ребенку, он царапал его лицо, мальчик плакал, я пытался вырваться от фамильяра и защитить, но тот словно меня заморозил, я не мог пошевелиться, а он все повторял: «Обман это, обман». Потом, кто – то очень большой и почти прозрачный вышел из тумана, лица было не видно, только волосы, грязно – серого цвета, и тяжелые шаги, скрип зубов и еле слышные слова:

– Кто звал в свой дом вчера бабая? Кто хотел, чтобы все были наказаны, иди ко мне, идииии – и так подвывал, что мне словно ветер в уши залетел, носоглотку заложило, как при ознобе, а мальчик тянул ручонки к нему, еще немного и он коснется ребенка, но он медлит, смотрит по сторонам, принюхивается. Ходит вокруг нас, знает, что мы тут, а не видит, не чувствует. Злиться, мороз гонит, я уже чувствовал лед на своей одежде, фамильяр мой, что – то говорил, прыгал вокруг меня, махал ручками. Карачун остановился, собрал вокруг себя клубы густого тумана.

– Ведьмак значит появился, ну, что же тогда не покажешься? – он скрипел своими зубами, а у меня словно по ушам резало – Мальчишка, ты еще совсем, так я узнаю кто ты, и твой помощник тебе не поможет – он яростно сверкнул глазами, а потом растворился.

Я не помню, что было потом, очнулся на чердаке от шума. Соседи, что – то кричали, молились, бабушка моя тоже причитала и плакала, я спустился к ним.

– Костенька, нужен срочно твой этот паук мировой, там такое случилось – паук мировой? А! Интернет, наверное.

– Что случилось ба? – я больше переживал, что придется объяснять где я был всю ночь, а они словно и не заметили.

– Там, там у дяди Яши, сыночек – то, телка того – она глаза опустила.

– Чего того? – телок не котенок, а этот ребенок же.

– Он ему в еду сыпанул чего – то, а тот, как копыто откинул, так он ему глазенки – то поковырял – что? Ох, тошнота себя ждать не заставила, мерзость.