– Угощайся, батя!
– Не-е, у меня свои – «Друг»!
– Шикарно живете!
– У дедушки за печкою компания сидит, – донесся из окна приятный баритон певца Владимира Макарова. – И распевает песенки, усами шевелит!
– Ну, вы что сидите-то? – выглянула в окно Катерина. – Закурились совсем! Идите танцевать!
Сама же, между прочим, выбежала на веранду, придержала Дорожкина за рукав:
– Игорь! Надеюсь, ты в эту субботу не дежуришь?
– Я в среду по графику. А потом – в понедельник. А что? – Милиционер подозрительно покосился на возлюбленную, вполне осознавая, что разговор этот хитрая девушка затеяла не просто так.
– Ага. – Зябко поежившись, Катя повела плечом. – Свозил бы нас с Максом в Лерничи, к Женьке…
– Хо! В Лерничи! – хохотнул участковый. – Триста верст киселя хлебать!
– И вовсе не триста! Да по хорошей дороге…
– Это в Лерничи-то – хорошая? – Дорожкин покачал головой. – Замаешься пыль глотать! Да и как я вас повезу – втроем на моем «Восходе»?
– У тебя же служебный «Урал» есть. Новенький… – не отставала Катерина. – В палатке б с тобой поночевали. Представь только – ночь, тишина… соловьи поют. И мы с тобой – вдвоем… – Катерина положила руку участковому на плечо и томно заглянула в глаза: – А, Игорь?
Ну, против такого взгляда – да кто бы устоял? Кто-то бы и устоял, да только не Дорожкин!
– Ну-у… вообще-то мне там подучетный элемент проверить надо, – сам себя уговаривал старлей. – Давно уж не проверял.
– Вот! Заодно и проверишь. А потом мы с тобой… Заодно рыбы можно поудить.
– Ладно! Так и быть – уговорила.
Недолго и уговаривался!
– Ой, спасибочки, Игорек! Какой ты у меня молодец! Пойдем скорей танцевать, ну же!
Катя распахнула дверь… А там снова пел Владимир Макаров:
Глава 3
Тянск, Озерск и окрестности. Июнь 1967 г.
– Озерск, третья кабина! – привстав за стойкой, выкрикнула сотрудница главпочтамта – дебелая голосистая тетка с модным шиньоном на голове.
– Да-да… Спасибо!
Сорвавшись с обитой дерматином скамейки, вертлявый любвеобильный Игорь – любовник некой бухгалтерши Ираиды Федоровны, вошел в кабинку и, плотно прикрыв за собой дверь, снял трубку с телефонного аппарата:
– Ну, здорово. Наконец-то! Чего хотел? Да как всегда… Не, Караюшко, не спешу – тут надобно срочно! Есть на примете один антиквар… так вот, на выходных его не будет – хата пустая. Смекай! Зашли и – арриведерчи! Ладно-ладно, не болтаю я зря… Короче, все как обычно – жду.
– Пожалуйста, скажит-те, когда отправляется ближайший автобус до Лерничи? – Модный молодой парень с узким интеллигентным лицом, в светлых узеньких брючках и остроносых штиблетах говорил с явным акцентом, да и вообще производил впечатление иностранца: как по одежде, так и прической – светлые волосы, пожалуй, были слишком длинными для провинции, а обращение – слишком уж вежливым. Впрочем, кассирша – крашеная блондинка лет тридцати, с начесом и в модной нейлоновой блузке – все поняла сразу:
– Эстонцы, что ли? Опять к нам, в экспедицию?
– Да, эстонцы, – закивал парнишка. – Опять-опять!
– В старой школе жить будете? – полюбопытничала кассирша.
– Не-ет, на этот раз сразу по деревням.
– Понятно. Фольклор искать будете. Смотрите, чтоб не как Шурик!
– Какой Шурик? А, из кино-о…
Студенты из Тарту приезжали в Озерск далеко не впервые. Начиная с конца пятидесятых, Тартуский университет почти каждый год организовывал летние фольклорно-этнографические экспедиции в места компактного проживания вепсов – загадочного для многих народа финно-угорской языковой группы, родственного финнам, эстонцам, венграм.