За одним исключением. После смерти императора Крейна трон должен получить Анджей Котовский, а тот едва ли позволит Тренку собой управлять. Это стало очевидным уже тогда, когда Котовский выбрал себе в качестве невесты не Марию Ланге, как многие ожидали, а дочь герцога Строгера, предыдущего претендента на трон. Как роанец смог договориться со своим противником и что он ему пообещал, оставалось загадкой, но теперь любые сомнения в законности его притязаний на трон отпадали сами собой.

Все эти политические интриги и дрязги не могли не сказаться на столице в целом, и нет-нет да появлялись листовки, призывающие то освободиться от диктатуры канцлера, то свергнуть тиранию рода Крейнов… Или теперь князей Котовских?

Меня эти проблемы напрямую не касались, но статус супруги главы СБ все же делал меня уязвимой, да и дружба с Котовским могла рано или поздно выйти боком. Так что Мартин предпочитал перестраховаться и никуда не отпускал меня в одиночку. Даже если его или Эзры не было рядом, невдалеке всегда кто-то маячил, что крайне раздражало.

Настроения спорить с Орвуд за право сесть за руль собственной машины у меня не было, поэтому я уселась на пассажирское сиденье и, закрыв глаза, задремала. Телохранительница разбудила меня, когда мы подъехали к университету, а затем проводила практически до самого факультета боевой магии. Кое-как ее спровадив, я разгладила строгую юбку, поправила воротничок белой блузки и, придав своему лицу самое серьезное выражение, вошла в деканат.

– Фрейлейн Вернер? – улыбнулся мне секретарь. – Ох, фрау Шефнер, простите. Собрание уже началось, проходите.

– Сильно я опоздала, господин Герц? – понизив голос, спросила у старого знакомого. Когда-то секретарь работал на кафедре артефакторики, и теперь мы при встрече вели себя так, будто были тайными сообщниками.

– Декан пока не подошел, так что можете не волноваться.

Фридрих Крамер, мой новый начальник, был личностью уважаемой не только среди боевых магов, что само по себе большая редкость.

Дело в том, что хотя боевики были сильнейшими в магическом сообществе, но репутацией обладали не лучшей. Притом не совсем заслуженно. Да, они были ребятами шумными и грубыми, но не такими заносчивыми, как менталисты, вредными, как алхимики, или эгоистичными, как артефакторы. Но как-то так получилось, что именно про боевых магов ходили самые дурные шутки и слагались самые невероятные байки… Ну еще бы! Боевики были в меньшинстве, к тому же изощренностью тех же менталистов, придумавших, наверное, половину всех обидных анекдотов про боевых магов, не обладали.

Но кем Крамер точно не был, так это простаком с огромной силой, что приходилось признавать всем. У него были острый ум, идеальная память и такая стальная воля, что даже ныне покойный Гайне избегал навязывать ему что-то. Но и большой власти бывший военный министр Крамеру не давал. Так что, несмотря на все былые заслуги, высокой должности боевой маг достиг недавно.

Было большой честью работать с ним. Вот только наша первая встреча показала, что так считала лишь я.

Декан факультета прикладной магии, с которого я выпустилась этим летом, почти два месяца уговаривал меня пойти преподавать боевым магам и смог это сделать, сыграв на моей слабости – желании быть важной и исключительной. Вот он и убеждал – дескать, без меня никак, только я одна справлюсь, Крамер, кроме меня, никого своим артефактором не видит… Мне бы заподозрить тут неладное – с чего бы незнакомому боевому магу вспоминать о довольно неопытной выпускнице кафедры артефакторики? Но я повелась. И каково же было мое разочарование, когда стало понятно, что декану боевиков меня навязали.