Многое изменилось в 90-е годы после разрушения «реформаторами» промышленного потенциала страны. На одной из конференций в Москве я неожиданно встретил своего бывшего преподавателя Борисова. Он уже в течение многих лет преподавал в Московском Энергетическом Институте. Борис Георгиевич с горечью сообщил, что многие способные ребята, окончившие институт с хорошими оценками и с красными дипломами, не могли найти работу по профессии. В массовом порядке, благодаря хорошим навыкам работы с компьютером, они устраивались на работу в банковскую сферу. В эти годы многие молодые преподаватели ВУЗов и учёные были вынуждены из-за низких зарплат уволиться из учебных и научных учреждений. Образовался огромный возрастной разрыв. Сохранилась старшая, пенсионная или почти пенсионная группа, научных работников. А следом образовался огромный вакуум и почти полное отсутствие тридцати и сорокалетних сотрудников. Естественно, это не лучшим образом отразилось на научной деятельности и подготовке инженеров. Подавляющее большинство ВУЗов потеряли связи с производством и не могут обеспечить студентам прохождение производственных практик. А отмена распределений по специальности и введение платного обучения ещё в большей степени ухудшили качество инженерных кадров. Впрочем, это касается и других профессий. Печально.

После прохождения воинских сборов и получения звания лейтенанта, в сентябре 1973 года мы с женой приехали по моему направлению, в Белгород. Это было время наивысшего расцвета Котлостроительного завода. Он начал строиться перед войной, а к семидесятым годам стал градообразующим предприятием. Завод строил жильё, детские сады, Дворец культуры, превращая областной центр в современный благоустроенный город. В его цехах и подразделениях работало около 17 тысяч человек. Сплошным потоком с конвейера сходили котлы, трубопроводы, товары народного потребления и даже специальная продукция, идущая на нужды обороны страны. Завод был одним из крупнейших заводов Министерства тяжёлого транспортного и энергетического машиностроения. Предприятие специализировалось на выпуске котлов малой и средней мощностей. В производстве специальных трубопроводов это был ведущий завод страны. На нём изготавливались трубопроводные системы для всех атомных электростанций СССР и на экспорт. В производстве внедрялись самые современные разработки отечественной науки и техники.

От работы в отделе главного энергетика я отказался и решил работать мастером котельной. Она была довольно мощной и снабжала теплом и горячей водой не только производственные корпуса, но и прилегающий к заводу жилой район. В котельной были паровые котлы двух модификаций и мощные водогрейные котлы. Основным видом топлива был газ. Но имелось и мазутное хозяйство, необходимое для работы в сильные морозы, при падении давления газа в сети. Никакой раскачки и стажировки у меня не было. Начальником котельной был молодой парень В. П. Бардин, на четыре года старше меня. Со мной он не нянчился, в первый же рабочий день представил меня бригаде слесарей и поручил конкретную работу по организации ремонта сетевого бойлера (сосуд, работающий под высоким давлением). В детстве так учили плавать старшие пацаны, сбросив меня на глубину. Тогда пришлось выплывать. В этот раз ситуация была безопасней, но тоже экстремальной.

Для многих начинающих инженеров, пришедших на производство, сразу начинаются проблемы, связанные с тем, что приходится заниматься не тем, чему учили (выполнению расчётов и чертежей), а совсем другими задачами. Молодой инженер, как правило, впервые вживую видит то оборудование, с которым был знаком в институте только по картинкам и чертежам. На производстве нужно понимать его устройство в деталях, знать правила эксплуатации и выполнения ремонтных работ, порядок выведения оборудования в ремонт и ввода в эксплуатацию, а также правила техники безопасности. В машинном зале меня встретили не «знакомые интеллигенты»: кульман, ватман и рейсфедер. С их помощью я выполнил множество курсовых проектов и дипломную работу. Передо мной были труженики в спецовках, с комплектом инструментов и сварочным агрегатом. Нужно было понимать, какие распоряжения отдавать рабочим, и стараться не выглядеть идиотом. Сначала было не просто добиться уважения работников, годившихся мне в отцы. Но я довольно быстро вошёл в курс дела. Многолетний опыт работы слесарем и пребывания в рабочих коллективах оказались очень полезными, также как и работа на ТЭЦ во время студенческой практики в Туле. Там я был членом бригады, и каждое утро получал распоряжение мастера на выполнение конкретного вида работ. Теперь это стало моей ответственностью. С текущей работой я довольно быстро начал справляться. А вскоре мои технические новшества были приняты бригадой и помогли добиться уважительного отношения. Пригодились мне навыки изобретательности, полученные в детстве и хорошие знания, приобретённые в институте. Практически сразу я решил многолетнюю проблему, доставлявшую много хлопот слесарям. В котельную вагонами привозили каменную соль. Она нужна для умягчения воды, подающейся в котлы. Два вагона соли выгружали на улице над солевой ямой. Часть этой соли падала в яму, растворялась водой и направлялась на химводоочистку. А основная масса слипалась в огромную каменную глыбу, которую слесари долгие недели долбили отбойными молотками, чтобы скинуть вниз. Работа была шумная и бестолковая. Продолжалась она десятилетия, все к этому привыкли и считали, что так и надо. Посмотрев на этот «мартышкин труд», я придумал решение проблемы. По моему заданию из длинной тонкой трубки сделали «водяной нож». Вдоль трубки насверлили множество мелких отверстий, один конец заглушили, а второй подключили к шлангу с водой. Эта трубка укладывалась на солевую гору сверху, и в неё подавалась вода, которая быстро прорезала толщу соли насквозь. После первого прореза трубка перемещалась на пару метров под углом, пропиливала вторую плоскость, и большой кусок соли падал в яму. Вся огромная солевая куча оказывалась в яме с водой через несколько минут. Крайне не любимое рабочими ежедневное занятие по долблению соли осталось в прошлом. После этого я оптимизировал конденсатное хозяйство котельной, существенно снизив тепловые потери с «пролётным» паром. В институте был очень хороший преподаватель по конденсатному хозяйству В. В. Масленников. И эту тему я освоил отлично. Позже я неоднократно убеждался в том, что мне дали отличное инженерное образование. Бардин помог мне встретиться с начальником котельной ТЭЦ, который подарил мне хорошую брошюру, пригодившуюся при выполнении расчётов. Эти и другие технические решения позволили мне получить звание «Лучший молодой рационализатор завода». Первый год работы мастером котельной дал мне хорошие практические навыки. Я вплотную ознакомился с газовым хозяйством, со всем оборудованием котельной и правилами его эксплуатации. Периодически котельную посещал инспектор котлонадзора, проверяя общее состояние котельной и принимая в эксплуатацию оборудование, прошедшее капитальный ремонт. Требования были строгими, проверки тщательными. Были свои особенности проверки газового оборудования. Все сварные швы котлов и сосудов, работающих под давлением, предварительно проверялись ультразвуком заводскими дефектоскопистами. Этот опыт взаимоотношений очень пригодился позже. Здесь я ещё раз столкнулся с осуждённым человеком. Он отбывал «химию» (условное осуждение) и был направлен отрабатывать на наш завод сварщиком. Я поручил ему сварить несколько труб небольшого диаметра в тоннеле, где было темновато, и решил посмотреть на его работу. Ему это, похоже, не понравилось, он попросил принести переноску для подсветки. Я вернулся через несколько минут и спросил, почему он не работает. Он предложил взглянуть на трубы. Швы были сделаны очень быстро и так качественно, что я сначала не заметил, что задание уже выполнено. Сварщик был высочайшей квалификации.