Еще одним источником беспокойства был Лехикойнен, который не замолкал ни на секунду. По понедельникам он рассказывал нам, что произошло в выходные; осенью – о своем летнем отпуске; в январе я узнал, как он провел Рождество. С ним постоянно что-то случалось. Вдобавок ко всему он был дважды женат и разведен, что, по моему мнению, является ярким доказательством того, что человек плохо понимает связь между причиной и следствиями. Младшему математику стоило бы пристальнее изучить эту проблему.

Тем конкретным утром оба они уже сидели за своими рабочими станциями. Халикко скреб свой бритый череп, а Лехикоинен смотрел на экран, выпячивая губы и постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Оба выглядели полностью сосредоточенными на работе, что само по себе не могло не удивлять. Я взглянул на часы на столе. Ровно девять. Начало рабочего дня.

После переезда в новое здание я каждое утро старался выходить из дома примерно на тридцать секунд позже, чтобы избежать необходимости поддерживать бесцельные разговоры до начала работы, а потому являлся в самый последний момент. Для меня это нетипичное поведение. Я поставил кейс возле стола и выдвинул свой стул. И впервые услышал звук, с каким его твердые пластиковые колесики катились по ковру. В этом звуке было что-то, от чего меня передернуло, словно кто-то провел холодными ногтями мне по позвоночнику.

Я включил компьютер и убедился, что на столе есть все необходимое для работы. Я проводил самостоятельное исследование влияния частоты изменений процентных ставок на оптимизацию выплат в их постоянно меняющихся экономических условиях. И надеялся, что сегодня смогу завершить двухнедельный труд.

Тишина была, как вода в стакане – невидимая, но конкретная и ощутимая.

Я ввел свои имя и пароль для входа в систему. Прямоугольники на экране мигнули. Внизу появилась красная надпись, сообщившая, что мои имя и пароль не годятся. Я ввел их снова, на этот раз медленнее, проверяя, чтобы все заглавные и прописные буквы были на месте. Прямоугольники снова мигнули. Внизу под ними появилась еще одна красная строка. Неверное имя или пароль. А также – это было написано ЗАГЛАВНЫМИ БУКВАМИ – у меня осталась одна (1) попытка правильного введения. Я взглянул поверх экрана на Лехикойнена. Он по-прежнему барабанил пальцами по подлокотнику, но смотрел в окно на «Макдональдс» через дорогу. Я уставился на него, еще раз мысленно повторяя свои имя и пароль. Разумеется, я помнил и то и другое и знал, что оба раза ввел их правильно.

Вдруг Лехикойнен повернулся, и наши взгляды встретились. Затем он так же стремительно вернулся к своему экрану. Стук прекратился. Стал слышен гул. Я знал, что это кондиционер и что я слышу его потому, что никто не разговаривает. Было в этом гуле что-то такое, что я не мог не обратить на него внимания. Возможно, из-за этого я не повернулся и не спросил Халикко, не столкнулся ли он сегодня утром с проблемами, когда входил в систему.

Если проблемы у него и были, то они давно исчезли: Халикко остервенело щелкал своей мышкой. Я положил руки на клавиатуру, и холодные ногти снова прошлись мне по хребту. Я осторожно двигал пальцами, концентрируясь на каждой клавише, которую нажимал. Наконец я нажал Enter; понимая, что другого шанса у меня не будет, сделал это достаточно решительно и быстро.

Я не то что не закрывал глаза – я даже ни разу не моргнул. Единственное нажатие кнопки казалось безумно важным; только что был обычный день, а потом я вдруг то ли заснул, то ли потерял сознание, а когда пришел в себя, мир вокруг изменился до неузнаваемости. День утратил все свои краски. Сдвинулась точка опоры всего мира. Прямоугольник в центре экрана содрогнулся в третий раз. Я моргнул, и он вообще исчез.