Чехов. «Платонов»
Он читал ей книжки, она слушала. Вечерами они сидели на реке и смотрели на огни пароходов, пели песни, мечтали… Целовались, клялись… Жизнь рисовалась им большим, длинным праздником, в котором для них было очень много места. … Однажды девочка сказала, что ей нужно уехать на два дня. …В полночь он проводил ее на вокзал. Она нежно обняла его. Он сжимал ей руки, едва сдерживал слезы, и не говорил ей ни слова. А когда поезд ушел, он смотрел на удалявшиеся огоньки и тихо говорил: «Милая моя девочка… Великолепная моя девочка…» А потом прошел день… и два… и пять. И еще месяц. Она не возвращалась и не вернулась никогда. А студент ходил на станцию, пил там, встречал поезда, опять пил…
Адабашьян, Михалков. «Неоконченная пьеса для механического пианино» (по мотивам пьесы Чехова «Платонов»)
Но в «Платонове» студента предала уехавшая девочка, в жизни же случилось все наоборот.
Связь же Александра с Каролиной Шварцкопф затянулась надолго. В августе 1880 года он писал уехавшим в Таганрог Николаю и Антону:
«10-го августа праздную свой 25-летний юбилей! И без Вас! Горько, братцы! А я сей день проведу в обществе Кши Пши23, и не весь, ибо уже к 4-м часам пополудни я буду спать, предварительно изблевав…».
Он будет вспоминать ее и через тринадцать лет:
«О! Каролина! Где ты?! Старая любовь не ржавеет….».
А тогда эта «нержавеющая старая любовь» прервалась новым романом Александра – с Анной Ивановной Хрущовой- Сокольниковой.
АННА
«Я не понимал, что со мной делалось, и не мог шевельнуть ни одним членом. Но это не мешало мне видеть, как она была хороша. Черные волосы прядями падали на ее лоб; правильные губы, сложенные в счастливую улыбку, белые, ароматные руки, положенные на мои плечи, и… глаза.
Она крепко прижалась ко мне всем телом, ее влажные, теплые губы прильнули к моим и, полные страсти, замерли в поцелуе. Теплые, нежные руки, обвивавшие мою шею, сжимали меня все с большей и большей страстью, гибкий торс прижимался ко мне все сильней и сильней, а теплое дыхание раздутых страстью ноздрей ложилось на моей щеке… Да, я не выдержал и возвратил преступный поцелуй.
Она как змея, обвилась вокруг меня руками и ногами, и мы оба упали на землю… Только к утру освободился я от страстных, жгучих объятий Анны», – так описывал Александр Чехов свою первую жену в автобиографическом рассказе «Сомнамбула»24.
Через несколько лет в другом рассказе, «Котельник и его супруга»25 – и также – биографическом, он удостоит ее иных строк:
«Некрасива она была ужасно. Лицо ее напоминало череп, обтянутый кожей, с резиновыми складками на губах. Изо рта виднелись наполовину черные зубы. Она строит из себя парижскую львицу в то время, когда ни кожи ни рожи, двое ребятишек и незаштопанные дырявые чулки на ногах. Ты знаешь сколько мне лет? – 32, а ей – сорок второй пошел, и она до сих пор еще воображает себя институткою… Э, да будь она проклята…».
Анна Ивановна Сокольникова была старше Александра Павловича Чехова на восемь лет. Девятнадцатилетней барышней она вышла замуж за выпускника московского университета, родовитого дворянина Гавриила Александровича Сокольникого. В 1867 году у них родилась дочь Надежда, в 1871 – сын Александр, а еще через год – сын Владимир, умерший в двухлетнем возрасте.
Родословная Гавриилы Александровича, восходящая к XVII веку, обеспечивала им солидное состояние и достойное положение в обществе. Анна Ивановна упивалась ролью салонной хозяйки. «Царица праздников и чопорных балов» – называл Хрущов-Сокольников жену. Сам он, человек многогранно одаренный, уже заявил о себе как и о талантливом поэте, и дом их был открыт для журналистов и литераторов.