Жизнь быстро возвращалась в его парализованное тело, конечности обретали чувствительность, но он старался не двигаться, чтобы не выдать себя убийцам. И все же худощавый, который тащил его за ноги, неожиданно замедлил шаг:

– Мне показалось, что он зашевелился.

– Ерунда, – буркнул второй. – Наркотик действует три часа, вам же сказали, а прошло минут двадцать, не больше. Все, кладем здесь. Нет, на живот.

– Бога ради, да какая разница?

– Чтобы внутренний карман остался неповрежденным – там документы. Его должны сразу же опознать. Хорошо, вот так, и лицом на рельсы. А теперь уходим.

«Сейчас они уйдут, и я встану, – напрягшись, думал Юрий, ощущая лбом леденящий холод стали. – Только бы не пошевелиться, не выдать себя. Только бы не пошевелиться!».

Однако следователь неожиданно сказал:

– Хотя нет, нужно будет подождать, чтобы убедиться точно, мы не можем рисковать.

– Вы… вы это сами, хорошо? – дрожащим голосом произнес худощавый водитель. – Я…я не могу, меня сейчас стошнит.

– Ладно, убирайтесь, – раздраженно рявкнул следователь.

Поезд должен был пройти с минуты на минуту – прижавшись лицом к рельсу, Юрий это отчетливо слышал и лбом чувствовал вибрацию металла.

«Ладно, надо удирать, ждать больше нельзя. Второй ушел, а с этим одним я как-нибудь разберусь».

Последние признаки паралича исчезли, тело повиновалось ему полностью. Сделав рывок, он вскочил на ноги, но не успел сделать и шагу, как сильный удар в живот опрокинул его навзничь. Падая, Юрий вцепился в пальто своего врага и увлек его за собой. Обхватив друг друга, они покатились по шпалам. Физически следователь был намного сильнее, оказавшись наверху, он схватил Юрия за волосы и начал бить затылком о рельс, пытаясь оглушить. При каждом ударе с губ его жертвы срывался сдавленный крик, заглушаемый грохотом приближавшегося поезда.

Несущая смерть махина уже обдала их слепящим глаза светом, и тогда Юрий, оставив в руке следователя клок волос, неожиданным рывком освободил голову, поджал колени, а затем с неизвестно откуда взявшейся силой пружинисто распрямил ноги. Его противник отлетел в сторону, распластавшись прямо перед несущимся тепловозом, но Юрий успел перебросить свое тело через высокий рельс и, подхваченный мощным потоком воздуха, упал у самых путей в наметенный недавним снегопадом сугроб.

Ему казалось, что вагоны скорого поезда «Анапа-Москва» грохотали над его головой целую вечность. Наконец поезд скрылся за поворотом, перестук колес стих, и вновь наступила тишина. Придя в себя, он поднялся на ноги, сделал несколько неверных шагов и, стараясь не поворачивать голову, чтобы не видеть кровавого месива на рельсах, начал спускаться по заснеженному склону.

Машина стояла в нескольких метрах от того места, где он сошел с насыпи. Худощавый человек стоял к нему спиной, курил, втянув голову в плечи, и огонек сигареты мелко подрагивал в его руке. Оглянувшись на хруст снега под ногами Юрия, он вздрогнул и на миг, казалось, оцепенел.

– Это… вы? А где…

– Он на моем месте, – ответил Юрий и, подойдя вплотную, схватил худощавого за отвороты пальто и грубо встряхнул. – Почему?

Худощавый человек выронил сигарету. Руки его безвольно повисли вдоль туловища, а голос прозвучал глухо, устало и почти безразлично:

– Я же говорил ему. Я говорил ему, что вы пришли в себя, а он не поверил.

– Что с Самсоновым, он в машине?

– Да. Но он мертв, вы ему уже не сможете помочь.

– Мерзавец! – пальцы Юрия стиснули костлявое горло. – Я тебя убью!

– Убивайте, – покорно просипел мужчина, не пытаясь сопротивляться. – Все равно мы с вами оба уже мертвецы.

Отшвырнув его от себя, Юрий в отчаянии закричал: