– Будешь? – спросил у бледного Мишки и махнул рукой, – Ты же не куришь!

«Яша! Его зовут Яша!» – вдруг вспомнил мужчина. Внятных мыслей в его голове поначалу не было, только какие-то обрывки песен, случайных разговоров и событий.

– Яша, как я здесь оказался? – спросил Михаил у безмятежно курящего матроса.

– Мы тебя сюда притащили. Ты как в кабаке уснул – так больше и не шевелился. Вроде маленький, а тяжёлый, насилу доволокли. Моряки своих не бросают! Спать тебя в шлюпке оставили, чтобы проветрился.

Наконец память поймала за хвост вчерашнюю попойку. Два дня до этого Михаил Дятлов гонялся по несущемуся под откос городу, силясь настичь свою цель. Цель, казалось, даже не догадывалась, что за ней ведут охоту, но постоянно ускользала, чудом спасаясь из расставленных ловушек. В ночь захвата Зимнего, он среди прочих солдат и матросов был во дворце. Метался среди тёмных комнат, ища где укрылось Временное правительство. Юнкера-охранники сдавались без боя, только распаляя охотничий азарт. Наконец в толпе кто-то сказал: «Вроде голоса там, и свет горит». Михаила людской волной внесло внутрь большого зала, затем в смежную к нему столовую. Министры Временного правительства сидели, отрешенно наблюдая за происходящим. Большевики окружили их, заполнив всю комнату. Пьянящее возбуждение витало в воздухе.

«Керенского нет», – сказал кто-то из соседей. «Ну и пёс с ним», – радостно подумал Дятлов, увидев кого искал. Высокий статный мужчина напряжённо замер на краю своего кресла, поблёскивая золотой оправой пенсне. Министр сидел к Михаилу боком, рукой достать можно. Время застыло. Дорогие каминные часы у входа – черный носорог с круглым золотым циферблатом на спине – показывали два часа десять минут ночи. Дятлов завороженно смотрел, как по виску его врага еле ползёт прозрачная капля пота.

– Именем Военно-революционного комитета объявляю вас арестованными, – сказал Антонов-Овсеенко, возглавлявший отряд большевиков, глядя на министра в золотом пенсне. Тот поднялся. Капля пота сдвинулась чуть ниже, но голос был твёрд:

– Члены Временного правительства подчиняются насилию и сдаются, чтобы избежать кровопролития.

Поднялся невообразимый гвалт. Победители громко и воодушевлённо переговаривались. Расспрашивали о Керенском и порывались его отыскать, не веря, что глава правительства мог в такой момент уехать. Думали, что его где-то укрывают. Начали переписывать арестованных. Первым записался Коновалов – министр в золотом пенсне. Следом похожий на профессора министр Кишкин. Его, как выяснилось, днём выбрали руководителем обороны Петрограда. Эта новость вызвала взрыв хохота у солдат и матросов. Большевики состязались в остроумии, не подбирая выражений. Антонов невозмутимо составлял какую-то бумагу, расположившись за столом, где только что заседали министры. Посреди портфелей и документов нелепо стоял разорванный стакан от снаряда, выпущенного, по всей видимости, по Зимнему дворцу. Причудливой формой он напоминал пепельницу, как пепельница и использовался стоящими рядом товарищами. Михаил крутил головой по сторонам, силясь осознать происходящее. Вот она – свергнутая власть. Всего то человек двадцать. Их защитники – юнкера, женский батальон и несколько офицеров – арестованы и куда-то уведены. Здесь только кучка врагов и новые хозяева страны.

– Какого чёрта, товарищи! Переколоть их тут, и вся недолга! – крикнул Дятлов

– Кончить их, и всё! – громко поддержали голоса вокруг. – Прямо тут и хлопнуть.

– Правильно, на штыки их, – стали раздаваться крики рядом. – Ура, товарищи! Довольно терпеть!!! За всё ответят!!!