Один из клиентов с любопытством подошел к стеллажу и, не отсоединяя кабель, взял в руку смартфон. Он завороженно разглядывал аппарат, который тем временем жил своей жизнью – переключался между приложениями, прокручивал ленты новостей, выбирал видеоролики. Действия велись неторопливо, частые паузы имитировали естественное пользовательское поведение. Это гипнотизировало и в то же время пугало. Немое свечение бесчисленных экранов, действующих по своей воле. Оркестр призраков. Роль невидимого дирижера исполнял единственный стационарный компьютер – его программа^>2 управляла этими телефонами.

Менеджер подошел к держащему смартфон клиенту и похлопал его по спине.

Типичная конфигурация оборудования клик-фермы^>3

– Думаете, снял интересный ролик, и ты уже топ-блогер? – рассмеялся он, радуясь собственному вопросу. – Куда там, не будьте такими наивными! Итак, какие сервисы вас интересуют?

Клиенты смущенно переглянулись, не зная, кому из них лучше ответить.

– В основном, Douyin, – робко произнес один из них, имея в виду внутрикитайскую версию TikTok.

Менеджер усмехнулся.

– Вы не единственные, – сказал он и с хищной улыбкой полез в карман. – Половина этих телефонов целый день рыскают по Douyin, чтобы помочь ребятам вроде вас. – Он вынул мятую мягкую пачку «Кента» и протянул ее клиентам. – Будете?

Предприятие в подвале являло собой типичную «клик-ферму»[3]. В Китае существовали сотни подобных подпольных фирмочек, и они играли довольно важную роль в современной «экономике внимания»[4].

Если фирма накручивает трафик с помощью ботов, которые пытаются обойти системы их обнаружения, ее аккаунты все равно время от времени будут блокироваться. Работу программ, имитирующих смартфоны, легко вычислить. Гораздо эффективнее, несмотря на стоимость оборудования и электроэнергии, было использовать физические смартфоны – дешевенькие устройства на «андроиде», которыми через USB-кабели управляет программа, симулирующая действия реального пользователя.

Обман интернет-алгоритмов для манипуляции вниманием был весьма доходным бизнесом, не испытывающим недостатка в заинтересованных клиентах. Фальшивые «лайки», зомби-фолловеры, фиктивная аудитория живых стримов, автоматическая генерация комментов, поддельные голосования на конкурсах, массовые жалобы на контент, дабы инициировать закрытие аккаунтов, – список «услуг» практически бесконечен.

Менеджер слегка откинул голову и выпустил в бетонный потолок облачко табачного дыма.

– Мы продаем пакетами. Для Douyin у нас 350 юаней ($51) за 10 тысяч лайков, 100 тысяч просмотров, 5 тысяч репостов и 50 комментов.

Клиенты согласно закивали – мол, цена приемлемая.

– Главное – репосты, – продолжил менеджер.

Оба клиента вновь переглянулись, не в силах решить, следует ли сказать что-то в ответ. В итоге один из них нарушил молчание:

– Мы слышали, что самое важное – соотношение между общим числом просмотров и завершенными просмотрами.

Менеджер сделал глубокую затяжку, бросил окурок на пол и неторопливо вдавил его в бетон. После долгой неловкой паузы он взглянул в глаза собеседнику.

– Сейчас любой китайский продавец норовит обдурить эту систему. Вам предстоит еще многое узнать.

Ежедневно в TikTok загружаются миллионы роликов, и подавляющее большинство из них мало кто смотрит. Размер аудитории каждого ролика зависит от загадочных, постоянно меняющихся алгоритмов системы, и понимание принципов работы этих алгоритмов – ключевой момент для того, кто хочет систему обмануть.

Как только ролик загружается в TikTok, он вместе с текстовым описанием ставится в очередь на автоматический аудит. Специальная компьютерная программа анализирует и идентифицирует элементы ролика, и затем ему присваиваются теги и категории по ключевым словам. Если машина заподозрит, что ролик нарушает правила платформы, его пересматривает человек. В ходе аудита ролик сверяют с материалами из гигантского архива для выявления «двойников». Цель – предотвратить плагиат или ситуацию, когда пользователь берет чужие популярные видео, удаляет с них водяной знак и затем загружает на свой аккаунт. Если ролик оказывается «двойником», ему смогут увидеть намного меньше людей.