– Напомни-ка мне, как тебя зовут? – бодро шагая по коридору в сторону своего кабинета, спросил господин Лиссан.

– Хельга, – просто представилась я, решив, что моя фамилия начальству не очень-то интересна.

Так и оказалось. Мне рассеянно кивнули, принимая ответ, и ускорили шаг. Я почти побежала за ним.

В своем кабинете господин директор надолго не задержался. Лишь сгрузил все мои работы к себе на стол. Затем обошел его вокруг, открыл одну из выдвижных полок, вынул мой первый рисунок с цветочками и торжественно вручил его мне.

– Начнешь с этого, – заявил шеф. – Рисунок необходимо разделить по цветам.

– Зачем? – не поняла я.

– Для чего это нужно сделать, я тебе сейчас покажу, пойдем.

И господин Лиссан дотронулся до моего локтя, осторожно выпроваживая меня за дверь. Едва мы вышли из кабинета, я отошла от господина, потому что близкое нахождение рядом с начальством меня, мягко говоря, смущало. Даже ладошки от волнения вспотели. Господин директор спокойно отпустил мой локоть и устремился вперед, я пошла следом.

Когда мы спустились на первый этаж, я заметила изумленный взгляд нашего секретаря. А шеф невозмутимо направился в конец коридора, где за решетчатой дверью был, как я уже догадалась, подъемный механизм.

Одним уверенным движением господин Лиссан отодвинул решетку и шагнул внутрь довольно тесной кабинки. Я застыла на пороге в нерешительности. Взглянула на руководство, тот с нетерпением на меня. И, видя мою заминку, властно кивнул, приглашая войти следом.

Оглянулась на Ерину, встретила до крайности удивленный взгляд девушки, потом снова посмотрела на хозяина фабрики. Тот нахмурился и сложил руки на груди.

– В чем дело, у вас клаустрофобия? – раздраженно вопросил господин Лиссан.

– Н-нет, – нерешительно протянула я.

– Тогда заходите, – уже теряя терпение повысил голос директор.

Я невольно вздрогнула и поспешила зайти внутрь.

Нет, кажется, клаустрофобия у меня все-таки имеет место быть. Потому что оказаться в замкнутом пространстве в непосредственной близости с незнакомым мужчиной, пусть даже этот мужчина является моим шефом, было как-то страшно. Тем более что отодвинуться на приличное расстояние не было никакой возможности. Кабинка была рассчитана явно только на одного взрослого человека. И вот сейчас господин Лиссан находился настолько близко, что я даже ощущала запах его парфюма. Стало совсем неловко. Невольно вжалась в стенку. На меня посмотрели с высоты своего роста, уголок рта директора дернулся в улыбке, а в глазах блеснул озорной огонек.

Пара неловких моментов, и господин директор одним уверенным движением опустил рычаг. Кабинка дернулась. Очень резко дернулась между прочим. А так как места здесь было до неприличия мало, а толчок был довольно сильным, я не устояла и всем телом впечаталась в своего нового шефа.

– Ой, простите, – пробормотала до крайности смущенная я.

Что удивительно, господин Лиссан ругаться не стал. Более того, меня тактично отлепили от себя и придержали за плечи, помогая устоять на ногах.

– Простите, – расстроенная своей неуклюжестью повторила я.

– Да ничего, – с хитрой улыбкой произнесло руководство. Потом задумчиво добавило: – Надо будет поручни здесь приладить.

Мне показалось, или надо мной искренне потешаются? Но не успела я с этим разобраться, как подъемник остановился.

Господин Лиссан привычным жестом отодвинул тяжелую решетку и первым вышел из кабинки. Я с облегчением шагнула следом.

Меня резко обдало потоком горячего воздуха, будто из печи. И тут же в нос ударил резкий неприятный запах какой-то химии. А ко всему прочему добавился оглушающе громкий, лязгающий звук, который, перекрывался равномерным гулом исправно работающих механизмов. Я испуганно оглянулась вокруг. По всей видимости, спустились мы с господином директором прямо в цех.