– Хельга! – до крайности возмущенный голос Вика.

– Вик, прекрати, пожалуйста, я уже опаздываю, – и, резко высвободив руку, я шагнула за порог.

Решила пройти до фабрики сегодня пешком, проветрить голову и успокоиться. Да, я злилась. И что это такое было, хотела бы я знать? Вот только сцен ревности в наших отношениях и не хватало!

А мне было очень сложно сейчас между прочим. Привычная студенческая жизнь к большому сожалению закончилась. И вот я уже иду не в знакомую и ставшую родной за пять лет обучения Академию, а на совершенно незнакомую фабрику с чужим коллективом и руководством с непонятными претензиями. И мне сейчас лишний нервоз совершенно ни к чему, и без того волнительно и страшно. Эти собственнические замашки Вика иногда просто бесят! Мне сейчас не выяснение отношений нужно, а совершенно иное – поддержка и участие. Я тяжело вздохнула.

 “Вот скоплю денег, – мстительно подумала я, – куплю билет на аэростат и полечу к маме”.

Я мечтательно представила, как однажды ворвусь в родительский дом, прямо с порога крепко обниму и расцелую мамочку, потом в свою очередь распахнет мне навстречу объятия папа, а я прижмусь к такой надежной, широкой груди. И только стоило об этом подумать, на душе сразу стало тепло и очень уютно. Я даже немного успокоилась, тихонько улыбнулась сама себе и уже вполне беззаботно зашагала по улице.

На проходной быстро прошла знакомую процедуру вопросов – куда, к кому и почему, затем пробежала по территории и поднялась в приемную.

Ожидаемо, за столом в комнате сидела знакомая блондинка. Едва взглянув на вошедшую меня, Ерина просияла:

– Привет! Поздравляю с первым рабочим днем! – и тут же поинтересовалась: – Как настроение?

– Волнительное, – призналась я, – привет, Ерин.

Девушка сочувственно улыбнулась и сходу предложила:

– А пойдем чай пить.

– Не откажусь, – улыбнулась в ответ.

Секретарь выпорхнула из-за стола и направилась на кухню. Я вошла за ней в уютное помещение и сразу заняла место за круглым столиком, чтобы не мешать Еринке хозяйничать.

Наливая ароматный крепкий чай из красного заварника, блондиночка поведала:

– Можно немножко расслабиться, пока господина директора нет. Начальство обычно позже приходит.

Я притянула к себе кружку, наполненную янтарной жидкостью, обняла ладонями. Металлическая оплетка, в которой плотно сидела стеклянная чашка была горячей, но не обжигающей. Приятное тепло, от которого мои холодные руки очень быстро согрелись. Я с наслаждением отпила ароматного, невероятно вкусного чая, и действительно почувствовала, как отпускает волнение. Удивительный напиток.

– Ерина, – обратилась я к секретарю, – а ты покажешь мне мое рабочее место?

– О! Конечно, пойдем, – с готовностью ответили мне.

Мы вдвоем поднялись на второй этаж и завернули в противоположную от кабинета директора сторону. Как раз к тем самым помещениям со стеклянными стенами.

Блондиночка широким жестом открыла передо мной стеклянную дверь. И, как только я вошла внутрь, торжественно объявила:

– Вот твое рабочее место, Хельга!

Я с удивлением распахнула глаза. Кабинет, или правильнее сказать, художественная студия, был большой и очень светлый. Широкие, от пола до потолка окна открывали вид на урбанистический пейзаж. В середине помещения стоял шестигранный стол, заваленный различными образцами. Вообще образцы были повсюду: на специальной стойке, на шкафах, на столах и даже на полу имелась парочка длинных полотен.

А самым неожиданным для меня было то, что в студии уже кто-то был. Две девушки сидели к нам спиной, лицом к окну и, похоже, работали. Потому что перед ними лежали большие, раза в два больше обычного художественного листа, планшеты, на которых они что-то рисовали. Нарисованные черточки, точки и линии тут же отображались на широких экранах, стоящих перед художницами.