– Это приглашение.

– Это оскорбление! Я слышал, что ты оцениваешь работу всегда справедливо. Ты никогда не платишь меньше заслуженного, но и большего с тебя не получить, сколько ни торгуйся. Уважаю. Но тут ты предлагаешь мне работать бесплатно! Мне! Бесплатно!!!

– Это не оскорбление. Это недоразумение, – успокоил Казначей, – во-первых, речь идет не о работе. Как я мог предложить художнику работать! Я могу только попросить творить. И могу постараться создать все условия, обеспечить всем необходимым, чтобы ты не испытывал ни в чем нужды.

– Творить! Ха!

– Именно! Каждое твое изделие – произведение искусства! Мне стыдно оценивать такое мастерство деньгами.

– А чем же не стыдно?

– Славой.

– Ха-ха! Ты даже кузнеца можешь развеселить! Моя слава далеко впереди меня бежит. Ты предлагаешь, чтоб она бежала еще дальше! Ха-ха!

– Прости, если насмешил…

– Спасибо, что насмешил! А то уж и не знал что делать. То ли в лицо плюнуть, то ли по лицу съездить.

– И какой вариант ты выберешь?

– Остаться и посмотреть, чем все это закончится.

– Значит, не зря я позвал Емельяна.

– Лучшего печника? Как ты сумел уговорить его?!

– Я пообещал ему печь для лучшего кузнеца.

– Ну, ты даешь!

На самом деле Казначей рассчитал все заранее. Он знал, чем заманить Емельяна. И знал, что Нелюдима не заманить ничем. Только вывести из себя до такой степени, что гордость и любопытство не позволят кузнецу-отшельнику усидеть в своем Медвежьем Углу.

Вторым делом Нелюдим отправился искать Емельяна-печника.

Сколько дней принимали первую волну стройматериалов, одному Казначею известно – он записи вел. Непроходимое болото, особенно его центр, напоминало теперь строящийся муравейник. Все свободное пространство было занято штабелями, пачками, ящиками, тюками и кучами. Места, где не лежали бревна, доски, кирпичи, гвозди, пакля, размечались под строительство – между колышков были натянуты пестрые бечевки. Нетронутым оставался только макет, созданный Воеводой. И то, лишь благодаря Волшебнику, поставившему невидимую стену.

Тяжелее всего в эти дни приходилось Казначею. Нередко случается, что за время пути бревно от тряски упадет с воза и укатится под откос. Или кирпичи усохнут на сотню-другую от неимоверной жары. А то и гвозди вдруг заржавеют и станут короче и тоньше – от дождей ведь никто не застрахован. А уж о продуктах и говорить нечего! Тут фантазия перевозчиков разыгрывается не на шутку. И самое обидное, что укатившееся бревно в самый раз подходило для нижнего венца избы, а усохших кирпичей недостает ровно на печную трубу!

Все это Казначею было досконально известно. Недаром он был еще и государственным преступником. И его изобретательность в этом направлении не знала границ. Более того, Казначей отлично знал, как подделываются дорожные грамоты, как подправляются буквы и цифры. Поэтому он никогда не жалел денег на курьера, с которым отправитель груза посылал копии всех документов.

Удивительно, но на этот раз все грузы были доставлены в целости и сохранности. Казначей успел соскучиться по бюрократии, ему так хотелось поскандалить, вкатить неустойку или штраф. Обложить трехэтажным матом недобросовестного возницу, опоздавшего на полдня, в конце концов! Но все было вовремя, на месте и в положенном количестве.

Когда поток грузов пошел на спад, трое бывших лучших и один государственный преступник смогли облегченно выдохнуть. Дальше работать предстояло профессионалам топора, пилы и рубанка.

А четверо будущих создателей героев смогли, наконец, устроить очередное собрание. Стрелок предложил позвать и Нелюдима, но остальные решили с этим повременить. Кузнец еще только начал обживать новое место на отшибе. Дом и кузню ему помогали ставить парни Фомы. Емельян-печник – тот вообще не вылезал из Дальнего Угла, как быстро прозвали новое жилище Нелюдима. Неожиданно для всех, Стрелок легко сошелся с кузнецом и стал частым его гостем. И все-таки, кузнеца решили пока не звать.