Менее чем за четыре года пребывания в команде Баженова Каржавин перевел целый ряд классических и новых архитектурных трактатов – Витрувия, Себастьяна Леклерка, Ролана Фреара де Шамбре, Клода Перро и др., но лишь немногие из его переводов были напечатаны220. Одновременно он трудился над словарем архитектурных терминов, которому предстояло увидеть свет через двадцать лет221. Осталась в рукописи составленная им «в пользу обучающегося Архитектуре юношества» записка о переводах и переложениях Витрувия222. Сохранились подготовительные материалы к задуманному словарю «славнейших Архитекторов, появившихся от Возрождения художеств», в котором было отведено место и для статьи о В. И. Баженове223. Свой перевод трактата Фреара де Шамбре «Сравнение архитектуры древней с новою»224 Каржавин не смог напечатать «за трудностию вырезать все находящиеся в подлиннике доски»225. Известно, что Баженов не раз обращался в Экспедицию Кремлевского строения и даже к самой императрице с просьбой, чтобы «из казенных книгохранительниц» беспрепятственно присылались бы к нему архитектурные трактаты для «надобностей по кремлевскому строению», а «переводы, касающиеся до Художеств и зделанные при кремлевской Архитекторской каманде, дозволить издавать в печать»226. Насколько можно судить по документам, эти просьбы не приводили к желаемому результату.

Отсутствие нужных пособий в архитекторской школе, разумеется, мешало полноценному преподаванию, и парижский альбом на первых порах наверняка сыграл свою положительную роль. Вряд ли Каржавин предполагал отдавать его в печать. Иначе как объяснить достаточно свободный стиль, который он позволял себе, комментируя знакомые парижские виды? К тому же иллюстрированные книги в России имели мало шансов быть изданными, что ему было хорошо известно. В то же время его альбом, отвечая на потребности архитекторской школы, вполне соответствовал образовательной цели – знакомству будущих архитекторов с лучшими достижениями французской архитектуры, не только древней, но и современной. Именно эту цель следует учитывать прежде всего, когда мы задаемся вопросом, для чего или для кого он был создан.

Помимо преподавания, подготовки переводов и учебных пособий, Каржавин вел служебную переписку с Экспедицией кремлевского строения, занимался вместе с Баженовым вопросами теории и практики архитектуры, готовил документы, обосновывающие строительство нового Кремлевского дворца. Вне данного контекста и, учитывая причастность «архитекторского помощника» к созданию одного из важнейших текстов по истории русской архитектуры XVIII века – «Краткого разсуждения о Кремлевском строении», – невозможно рассматривать альбом «Виды старого Парижа».

Для теоретического обоснования кремлевского проекта Баженову и Каржавину потребовалось обратиться к лучшим образцам западноевропейской архитектуры. Вводная часть «Краткого разсуждения о Кремлевском строении» содержит перечень из 22 общепризнанных архитектурных шедевров разных эпох и различных национальных школ. Является ли случайным совпадением то, что в альбоме Каржавина содержится ровно такое же количество гравюр с видами знаменитых памятников Парижа?

Перечень «Краткого разсуждения» делится на две равные части. В первой части перечислены одиннадцать архитектурных памятников Рима, Флоренции, Венеции, Милана, Мадрида, Лондона и Берлина. Заметное преобладание в этом ряду шедевров итальянской архитектуры выдает эстетические симпатии Баженова, который совершенствовал свое мастерство в Италии