До полной присылки этих 10–12 листов, т<о> е<сть> полной 2-й части (или по прежнему счету 3-й и 4-й части), я обещаюсь денег больше не просить. Но после присылки, через два месяца, попрошу еще, [рублей] но зато еще через два месяца придет 3-я часть, т<о> е<сть> 5-я и 6-я, и тогда за мной останется всего только одна тысяча, не более, а может быть, менее. Но затем будет еще 4-я часть (т<о> е<сть> 7-я и 8-я), и я вполне мой долг выплачу.

(N. В. Я действительно не помню, как я решил в последнем свидании с Катковым, по 150 р. лист или по [150] 125 считать. Это я ему и напишу: т<о> е<сть> если роман будет хорош, т<о> е<сть> произведет эффект, то 150 (если так условлено, если же не очень хорош, а только хорош, то по чрезвычайной его величине (40 листов) я согласен взять и по 125 р.).

Триста рублей, т<о> е<сть> почти сейчас, мне нужно, главное, теперь потому (если только возможно, чтоб мой переезд состоялся) – что как мы ни считали с женою, а все-таки менее 1000 франков, чуть ли не на два месяца, с переездом и с уплатою мелких долгов невозможно!

Итак, в руках [Каткова] ваших, Михаил Никифоров <ич>, почти моя участь.

Во всяком случае 2-е издание Идиота все-таки принадлежит Вам, до тех пор, пока я не уплачу Вам всего, т<о> е<сть> не кончу романа, а там к вам же обращусь с просьбою дать мне средства переехать к осени в Россию.

Вот содержание моего письма^>3. Прибавлю еще, что в видах твоего и моего здоровья и всех наших обстоятельств попрошу его отвечать мне немедленно. С этим ответом для меня сопряжено почти все, а вы, скажу ему, слишком благородный человек, чтоб обидеться этою просьбою отвечать скорее. Вы для меня [скажу] почти провидением были все это время, и через Вас я счастлив тем, что еще год назад дали мне помощь для брака. Вот как я на вас смотрю.

Итак, вот какое письмо, милый Ангел мой Аня, хочу я послать Каткову в тот же день, как приеду. Клянусь тебе, друг мой, что я надеюсь на благоприятный ответ!

Теперь выслушай, Аня, далее.

Ответ от Каткова и 1000 ф. придут (я твердо надеюсь, что придут) 1-го мая здешнего стиля. Я в этом уверен, как в Боге. Весь вопрос теперь заключается собственно в нас самих, т<о> е<сть> во мне и тебе, и как Бог нам даст сладить это дело. Дело же и весь вопрос в следующем:

Удастся ли нам к 1-му мая здешнего стиля (когда Катков уже пришлет ответ) сделать так, чтоб за всеми уплатами и за всеми расходами и с переездом (к 1-му мая) в В ев ей – сохранить 400 или по крайней мере 350 франков? Выслушай:

Я так рассчитываю: закладов около 200 франков будет, то, что возьмет кредит, m-me Ролан^>4 и проч. тоже [рублей] 100 франков. Жосселен – 200 франков (на худой конец) и, наконец, 100 франков для твоих летних платьев (это во что бы то ни стало!).

Итого, стало быть – на 600 франков. Значит, останется 400 ф. (Но мы с тобой, когда ворочусь, разочтем все подробно. Может быть, m-me [Josslin] Жослен и больше возьмет. Но это ничего! Главное, поскорей из Женевы!) Теперь:

Про Вевей мы еще с тобой много поговорим, но однако я полагаю, что мы там уже не 100 франков, а много что 50 будем за квартиру платить. Да и пища, конечно, дешевле. Переедем через озеро. Жозефину^>5 с собой возьмем.

Если даже останется только 300 франков чистых, со всеми расходами, по приезде в Вевей, то и эти 300 франков все-таки немало, потому что в Вевее наверно все дешевле женевского.

Теперь, ангел мой, милая, радость, небо мое бесконечное, жена моя добрая, – одна у меня забота! Выслушай:

Эта забота – что будет с тобою? Вевей городок еще меньше Женевы. Правда, местоположение картинка, и климат прелестный, но ведь ничего-то нет более, кроме, может быть, библиотеки. Правда, в шести верстах, не более – Vernex Montreux, там музыка, воксал, гуляния и проч. – но все-таки опять уединение до осени! Скучно тебе будет, моему ангелу, и вот чего я боюсь!