Ах вот ты как!? Ах вот оно что!? Не сначала имя, а только потом. Хорошо же. Ладно. «Ибо я люблю тебя, вечность!» Дальше больше, и вот кульминация: «Называй меня, впрочем, как хочешь – я тот, кем я должен быть. Сам же себя называю я Заратустрой». Ни имени, ни отчества, ни фамилии. Плакала анкета. Отца-и-матери-непомнящий, в-звенящий-каскад-прыгающий, в-цветной-бубен-имен-бьющий принимает от других любое имя. А сам-то?..

По-французски, по-немецки, по-итальянски, на иврите: я «сам себя зову», je m’appelle, не странно ли? Такое вот лингвистическое ницшеанство. А по-английски «мое имя такое-то». По-русски же «меня зовут» (другие). А как ты сам себя зовешь? А никак, на что мне самому себя звать. А ему зачем-то понадобилось: «Сам же себя называю я Заратустрой». Что значит древнеперсидское (авестанское и даже диалектно-авестанское) слово «заратустра»? Да попросту «ведущий верблюда», что-то вроде верблюжьего пастуха…

6. В «Египетской марке» Мандельштама – сокровищнице образов и чувств, имеющих непосредственное отношение к нашей теме, – некий человек по имени Шапиро живет на Песках. «Я любил Шапиро за то, что ему был нужен мой отец. Пески, где он жил, были Сахарой… Я боялся, что на Песках поднимется смерч… Ночью, засыпая в кровати с ослабнувшей сеткой, при свете голубой финолинки, я не знал, что делать с Шапиро: подарить ли ему верблюда или коробку фиников, чтобы он не погиб на Песках…» Шапиро тоже вроде верблюжьего пастуха.

А тень Заратустры говорит Заратустре: «Вместе с тобой разучилась я вере в слова, в ценности и в великие имена. Когда бес меняет кожу, не отпадает ли тогда же и имя его? Ибо имя есть только кожа».

Вот это по-нашему!

7. «Что в имени тебе моем?»

А и верно, что? Бес и тот краше. Ни кожи, ни рожи. Ни имени толком. Пушкин! При чем тут «пушка»…

8. А только без веры в имена неуютно жить на свете. Как же жить без игрушек, в которые верить. Вот она уже, Тень Заратустры, и скисла, у-у-у, скуксилась, поскуливает: «Где дом мой? – говорит. – Дом ищу и искала и нигде не нашла». Ибо имя – кожа, но и дом – тоже. Нет имени, и дома не получишь. «О вечное везде, о вечное нигде, о вечное – напрасно!» А Заратустра ей говорит: «Ты, Тень, иди отдохни. У тебя сегодня был плохой день, ты не выспалась. А я побегу дальше один. А вечером у меня – танцы!»