Добрый и мягкий нрав имел Эрфи и с ранних лет взял себе в привычку помощь отцу своему в труде его, его же любили все эулиен, ибо не было ничего на кухне Светлого Дома, что ускользнуло бы от взгляда маленького эу. И под каждым столом было царство его, где находил себе Эрфи труд и развлечение, и перебирал он ягоды или чистил овощи. Тогда же готовил Каэри для сына истакóнелли [istakónenlli] (1) – любимое лакомство его, и стояла на кухне всегда превеликая золотая горка для Эрфи и друзей его. Также, оставив отца своего, приходил Эрфи к Ильхин и помогал ей в труде её. Много друзей имел Эрфи среди детей Ирдильле и много наставников из них и Оленьего рода, и все они любили его и ценили высоко, ибо великой радостью оборачивалась для них дружба с Эрфи или обучение его.

^{>(1) так называют эулиен одно из любимых детьми их лакомств – золотые шарики, что изготавливают они из облепихи и сахара, добавляя внутрь немного сиропа и муки.}

Случилось же ещё так, что в день ранней юности Эрфи принесли эулиен предела Оленьего рода Ильхин и Каэри записку от Затворницы. И открыл её Каэри и прочёл: «Ankhármē tchénil`»34. И сошёл на эулиен страх, и призвали они Эрфи быть подле них и оставаться в Светлом Доме и не покидать пределов его до знания и без ведома их и Финиара. Тогда же пришли Ильхин и Каэри к Октруин, чтобы спросить её, но не приняла их эу, ибо была недужна, и эулиен, что были всегда с ней, проводили их. Тогда обратились эулиен к Финиару и о записке спросили его. Он же прочёл её и бросил в огонь. И сказал так: – Лишь сердце выбирает, чего ожидать, и ожиданием своим прокладывает путь идущему.

И было так, что, продолжая обучение своё, встретил Эрфи эу Исýру [Isúru] из предела рода Щита, и стала она сокровищем сердца его, и с радостью и трепетом следили Ильхин и Каэри за тем, как растёт и расцветает робкий цветок Любви их. Когда же сошло знание на светлосердечного сына их – не пожелал он оставлять Светлый Дом без Исуру и дожидался знания её вместе с братом её, что был ему другом. Об Исуру же были все молитвы его и каждый день его, пусть и не смел Эрфи рассказать о том прекрасной эу его Надежд и Света. Моего причастия чашу зову я Фиэльли. (2) И на третий день после того, как коснулось знание сердца Исуру, пришёл отважный Эрфи просить Унýрхя [Unúrh`], брата её, отца и мать эу, а также её саму разрешения их на амевиль. Так стала Исуру женой Эрфи, и светел был и сладок праздник их, его же ждали многие, и много дней длился он ради радости любящих. В великой нежности соединились Эрфи и Исуру, но не посмел эу привести жену свою в предел свой, и даже после амевиль бывал смущён добрым взглядом её, и кланялся ей как госпоже своей, и маков цвет сходил на лицо его, когда произносил он имя Исуру. Выше всех эулиен почитал Эрфи жену свою, и многими песням воспевал её, и всегда приносил ей ягоды и молоко, их же оставлял он у порога покоев её вместе со стихами, что писал ей. Когда же отыграл амевиль Эрфи и Исуру, пришла эу к Финиару просить отпустить её на служение вместе с возлюбленным мужем её и братом. И пришли Эрфи и Унурхь и просили о том же. И отпущены были. Также пошёл с ними Илýйан [Ilúyan], дитя предела Златовласого, потому как был другом Эрфи и Унурхя, и втроём были они неразлучны. Из них же всех лишь Унурхь был боготреченным и просил также Китли отпустить его, ибо был под началом арели. Долгими были сборы их, но исполненными Надежд, в день же, когда покинули Светлый Дом они вчетвером – благословили их и сам Финиар, и родители их, и наставники их. Так отправились Эрфи, Исуру, Унурхь и Илуйан на служение своё вместе, чтобы в нём быть рядом, как и в жизни, и сослужить друг другу ради человека и спасения его.