(2) Весь Свет свой и всю благодать доброго сердца своего приладил эу к делу своему. И через шутки свои и рассказы поучал учению наставников своих и всю мудрость их мог изложить в весёлой песне или доброй сказке. Люди же, не опасаясь его, доверяли ему, и приводили детей своих послушать эу, с ним же без страха делились печалями и тяготами своими, ибо всегда могли ждать от Смешинки – доброго слова, своевременной шутки и безотказной помощи в любом деле. Никакого труда не бойся, если это труд Любви. В нём преуспевай, в нём проявляй рвение, ибо такова воля Создателя, а не моё суждение. Любовь же – лучшее подспорье из того, что ты сможешь дать или явить человеку, ибо при всём несравненном величии своём и власти над всем сущим – наиболее редко является она людям и становится очевидна им и узнана в истинной милости своей. (3)

^{>(2) L. I. I. V. E. 19:1}

^{>(3) L. I. I. V. E. 34:5}

Случилось как-то раз Ирлильену странствовать далеко от Светлого Дома, и увидел эу, что не только людям желанно служение его. И в тёмных лесах, и на пашнях, и в дымных хлевах и стойлах – всюду ожидают поддержки его. И пришёл Смешинка поддержать страждущих, и оказался среди зверей один арели, что в личине зверя нашёл себя. И накинулся он на эу и растерзал бы его. Но пришёл Лицéний [Licénius], хозяйский кот от тепла очага, рыжий, как само солнце, и заступился за эу. И встал бесстрашно между зверем и эу и защитил эу. Его же доблести и отваге поём мы славу и ныне! И поднял Смешинка кота на плечи свои и спросил его, где дом его, чтобы вернуть его, но ответил Лицений, что отныне дом его рядом с эу, ибо он решил защищать его и оберегать его от всякой мыши и медведя, от орла до клопа. И дивился эу и спросил Лицения, отчего оставил он добрый дом свой, покой и всякий достаток и пришёл к нему? И ответил Лицений, что народу его лучше всех открыто, как дóлжно быть, и ни смертным, ни бессмертным во всей надуманной мудрости их не постичь всего того, что открыто таким, как Лицений. И поклонился эу мудрости рыжего спасителя своего и спросил, как может отблагодарить его, тогда же попросил кот дать ему новое имя, и нарёк Ирлильен его Лóйненлли [Lóynenlli] Щёчки, ta káyetenil` lóynenlli nói19! Так стал Лойненлли верным спутником эу во всех путях его.

Вскоре же сделался Лойненлли невыносимым господином для своего эу, ибо лучшей свежей рыбы и мяса требовал себе, а также лишь парного молока от тучных коров. Вкушать яства свои желал Лойненлли лишь с фарфора и стоически голодал с видом мученика христова, если не мог эу найти ему желаемое. Также во всякий день и час, ведомый лишь ему, провидцу, требовал он ласки и игр, будь это час утра или ночи, и бывал так настойчив, что убедил эу в том, что нужда его более нужд человеческих. Когда же трудился эу среди людей, был Лойненлли на плечах его, и честно нёс его Ирлильен на плечах своих, как Спаситель его прежде нёс крест свой, а стоит сказать, что был тот кот великотучен, благощекаст и щедрошерстист. Коли же случалось странствовать эу его впотьмах, то спрыгивал кот и шёл по земле, петляя между ног Ирлильена. Коли же отправлялся эу в соследование, уединившись, то поднимал великий ор и плач, ибо становилось ему невыносимо скучно, и не мог Лойненлли ждать ни минуты, точно Смерть уже протягивала свои крепкие руки к пышнотелой персоне его. С высоты на плечах Ирлильена свысока смотрел Лойненлли на всех смертных и на самого эу, его же взгляд ввергал всех в священный трепет. Но не видел эу всего того, ибо с превеликой радостью и рвением служил новому господину своему, и со смирением исполнял волю его, и находил в том особую радость и успокоение. Лойненлли же в часы особого расположения своего, особенно достойно откушав, рассказывал эу истории – одна другой веселее и невероятнее, и правды в них не было ни на грош, но уж как были они хороши и славны. Так поведал кот эу, что сотворён был прежде всех светил и самого солнца и от первого кота ведёт род свой, праотец же его был первым из всех зверей, поименованных Адамом, и всячески противился Змею и по священному саду гонял его, но уснул, напившись молока, и тогда сотворил искуситель зло своё, и пал род человеческий по неусмотрению молочноусого праотца его. Много историй о далёких звёздах и мирах соназванных рассказывал Лойненлли, и как мальчишку наставлял эу, полагая себя первоназванным праотцем своим, а эу – Адамом, требующим его неусыпной опеки и наставлений.