Когда Женя возвращается в общежитие, чувствует себя иначе, как будто теперь детство точно осталось позади. Знакомство с однокурсниками и некоторыми преподавателями, которые выступили перед ними в актовом зале, прошло совсем не так страшно, как Женя себе представляла. Не одна она выглядело напуганной и стеснительной. И от этого стало немного легче. Она даже представила, что Кира и Маша тоже когда-то были на её месте. Но теперь они никого не боялись – у них были друзья, они улыбались и веселились, получая удовольствие от жизни в общаге. Значит, и сама Женя со временем освоится и вольётся в студенческую жизнь.

Уже положив пальцы на ручку, чтобы открыть дверь в комнату, Женя слышит звонок. Она торопливо достаёт телефон из рюкзака. Наверняка звонит бабушка, и Жене очень хочется услышать её голос – родной и заботливый. Но, глядя на экран, она понимает, что поговорить с ней решил совсем другой человек.

Услышать голос мамы настолько неожиданно, что Женю замирает с ключом в руках, даже забывая, как дышать.

– Женя, ты здесь?

Но говорит она как обычно – сухо, по-деловому и с той каплей пренебрежения, от которой Женя всегда себя чувствовала неуютно, а ещё неправильной и дефектной. Не такой как Тоня, которая никогда не доставляла родителям неприятностей.

– Здесь. – Слова царапают горло.

– Я… То есть мы с отцом хотим сказать, что… это твой выбор. Мы его не принимаем, но не должны осуждать. – Женя представляет, как мама массирует бровь, сдерживая свои чувства. – Мы бы хотели с отцом и Тоней приехать. Когда-нибудь. К тебе.

Последние два слова мама произносит с такой натяжкой, что Жене кажется, что ещё немного и от напряжения, которым буквально искрится этот разговор, телефон треснет.

– Я буду очень рада.

Женя не врёт. Какими бы ни были Тоня и родители – они её семья, а за семью нужно держаться.

– Пока, Женя.

– Пока.

Женя спокойно поворачивает ключ в замочной скважине. Нажимает на выключатель, но свет не загорается. Она щёлкает им ещё пару раз – безуспешно. Наверное, перегорела лампочка. Из окна хоть и просачивается свет, но его недостаточно – в комнате царит полумрак. Скрипя зубами, Женя понимает: придётся идти к Тени. Никого другого она не знает, кто мог бы помочь.

Ей просто надо показать – она его больше не боится. И попросить помощи.

Перед его комнатой Женя замирает, прислушиваясь в попытке понять, есть ли там кто-то, а если и есть, то один ли Тень или снова с той девушкой? Стук выходит тихим, и Женя уже собирается идти обратно, когда дверь бесшумно открывается.

– Триста седьмая?..

Оба прекрасно понимают, что ей не нравится это прозвище, но Тень вновь не упускает случая ей насолить.

– Лампочка перегорела в комнате. Я не знаю, что делать.

– И ты пришла… – Тень облокачивается на дверь, напрягая мышцы на руках и хитро улыбаясь, – попросить помощи?

– Да. – Женя делает шаг вперёд. – Если ты, конечно, в состоянии помочь, а не только трепать языком и изводить студентов.

Женя в ужасе замирает, медленно осознавая, что только что напрямую нагрубила ему. Замешательство на лице Тени появляется буквально на секунду. Отвечает он ей спокойно, словно и не слышал того, что она сказала.

– Я не завхоз, Евгения, а коменд. Это не моя работа.

«Работа, ага, конечно!» – мысленно передразнивает его Женя.

– Но могу дать лампочку, поменяешь сама. Стул-то у тебя есть? – с ехидной улыбкой уточняет он.

Тень снова издевается, но на этот раз Женя этому даже – это хотя бы привычно, увидеть его в гневе совсем не хочется.

Женя заходит в комнату за Тенью, когда он отходит от двери. Вряд ли он оценит её поступок, но одно его присутствие снова и снова толкает её на непривычные поступки. Обычно она уважает личные границы, но именно в этой комнате впервые стащила чужую вещь. И сейчас её словно магнитом опять притягивает на личную территорию Тени.