По привычке я развесил уши,
Голос я божественный внимал,
«Кандидат в мужья ты самый лучший»,
Он предательски, зазывно мне шептал.
Я уснул, ну прямо на скамейке,
Упорхнула девушка мечты,
Говорю: «И думать ты не смей-ка,
Холостой отныне теперь ты».
Приют
Она собачку завела,
Родная все-таки душа
И погулять можно сходить,
В заботах некогда грустить.
Потом и кошечку пригрела,
Затем вторую захотела,
А кошка принесла котят
И кушать все они хотят.
В квартире вовсе не воняет,
Собачка временами лает
И кошки, как начнут орать,
Но не дают соседям спать.
Соседи жалобу писали
И дверь ее изрисовали,
Но бесполезно только все,
Троих подбросили еще.
Она опять всех приютила,
Громадная у ней квартира,
Но, правда, комната одна,
В ней света много, и добра.
Подмигнула
Еле я ползу сегодня,
Да в химчистке мой наряд,
А сама была же сводней,
Мужики куда глядят.
Ехала на автомашине,
Поправляла макияж,
Подмигнула я мужчине,
Он же въехал в другой зад.
И теперь он соучастник,
Барахлит его мотор,
Только улыбнулось счастье,
Но, а чем тут разговор.
Правила я соблюдаю,
Жить еще пока хочу,
Всем дорогу уступаю
И пешком теперь хожу.
Пропел однажды
Она так оперу любила,
Мужчин, которые поют,
Им комплименты говорила,
Они лишь этого и ждут.
И все премьеры посещала,
Большой театр – дом родной,
Цветы, подарки покупала,
Жила всегда одной мечтой,
Что будет петь он днем и ночью,
Забудет, даже про обед
И спеть Альфреда хочет очень,
Он может в этом спору нет.
Но он пропел всего однажды,
Когда прощение просил,
Как жаль, что он не может дважды,
Упал у ног ее без сил.
Она и веером махала,
Запела лучше, чем могла,
Роль Виолетты с детства знала,
Потом на русский перешла.
И он ожил, случилось чудо,
Как допустить это могла?
Теперь поет она повсюду,
В Ла Скала славу обрела.
Срослось
Но ванны так она любила,
В них много время проводила,
А после них еще массаж
И десять лет, большой в них стаж.
И всевозможный, что захочешь,
Китайский, может, между прочим,
В Китае курс она прошла
И даже мужа там нашла.
Но пару лет с ним прожила,
Со скуки чуть не померла,
На Родину ей захотелось,
Родных увидеть не терпелось.
И вот она в Москву вернулась
И тут квартирка приглянулась,
Но олух, видно в ней живет
И замуж точно позовет.
А он готовить так любил,
Китайскую лапшу варил,
Она ее за миг съедала
И говорила: «Чудо, мало!»
Ему порядком надоело,
Хотел он мясо, зрелищ, хлеба,
К китайцу он ее отвел
И заключил с ним договор.
Такую сумму отвалил,
Ну откупные заплатил,
Китаец думал и гадал,
Но глаз наметан, подсказал.
Массажи будет делать мне,
А то живу в чужой стране,
Где еще дура подвернется,
А с этой точно все срастется.
Но бизнес их все процветает,
Семья в массаже толк, ведь знает
И бывший муж порой зайдет,
Лапши китайской занесет.
Но, а ему массаж бесплатно,
Жену ему б вернуть обратно,
Все ищет счастье какой год,
Да только лучше не найдет.
Обещаниями сыт не будешь
Развалилась старая избушка,
На ремонт, на краску денег нет,
Одинокая живет старушка
И строгает с горя винегрет.
Что осталось от него – названье,
Не положишь, даже огурец,
Жрут его одни лишь горожане,
Долгих им, счастливых лет.
Ходят в магазине выбирают,
Между семгой, окунем, тунцом,
Рыбу всю с прилавков поглощают,
Вот и рыба уплыла с концом.
Про жилье, конечно, все соврали,
Сами все жируют и живут,
Коммунизм когда-то обещали,
Ничего немного подождут.
Ведь на хлебе тоже выживают
И богата реками страна,
А она вся в мыслях об Ашане,
Видно породил их сатана.
Жилось, а не казалось
Но грабли он в чулан убрал,
Прошли те времена былые,
Когда он встречи с ними ждал
И верил, что они родные.
И на свидание бежал,
А как ему порой мечталось
И он тогда не рассуждал,
Ему жилось, а не казалось.
И может быть не все сбылось,