Девушка спорить не стала: сама не горела желанием общаться с ворчливым стариком, хотя тот, скорее всего, был на пять лет старше сорокалетнего Харриса. Попрощавшись, она вышла из кабинета и поторопилась в следующий. Пока она испытывала смешанные чувства от произошедшего: ни хорошо, ни плохо. Но короткий разговор с Харрисом оказался только вершиной айсберга, и все свои моральные силы девушка оставила на осмотре.

На неё обрушился поток бесчисленных тестов и вопросов, которые должны были помочь выявить у неё психические расстройства, а никак не создать их. Только приводило всё это к тому, что голова начинала раскалываться от эмоциональной перегрузки. Странные, двусмысленные фразы, которые тяжело было трактовать именно так, как подразумевалось специалистами, потихоньку сводили с ума и навевали далеко не самые адекватные мысли. К концу опроса Шелби резко передумала разбивать монитор компьютера о голову врача, который монотонно озвучивал вопросы гнусавым голосом.

Из кабинета она вылетала, а не выходила. Ноги сами неслись на второй этаж, подальше от бесконечного потока слов, вырванных из контекста, перемешавшихся в голове, словно в блендере. Вскоре сил у Шлеби поубавилось, и по левому корпусу она шла уже медленно, внимательно рассматривая большие окна. В противоположной, левой стороне располагались двери, одна из которых как раз вела в нужную комнату.

Девушке не пришлось подходить к каждой из них, ведь возле нужной уже стоял один из добровольцев. Заходить он не собирался, неловко переступал с ноги на ногу, что-то бормоча себе под нос. Затем он замирал, видимо, слышал шаги или голос за дверью и быстро поворачивался к окну, делая вид, что любуется здешними бетонными красотами.

Шелби не удержалась и тихо хихикнула, привлекая внимание испуганного незнакомца. Тот вздрогнул, сжал пальцами лямку светло-коричневого рюкзака, который цветом ничем не отличался от его глаз. Стоило девушке увидеть каштановые волосы и веснушки, она сама застыла, словно статуя. Удивлённые и напуганные, добровольцы напоминали отражение друг друга, даже стояли одинаково и одновременно неловко улыбнулись.

– Привет. Тебя тоже сюда отправили? – спросила Шелби, наплевав на вежливое обращение, потому что здесь оно было не особо уместным. Этим она могла запугать своё «отражение» ещё больше, поэтому пришлось немного забыть о принципах.

– Да. Не думал, что девушек берут сюда, – ответил парень, заметно расслабляясь и громко вздыхая.

– Я до вчерашнего дня даже не знала, что Виварий существует, – попыталась немного разбавить неловкость Эртон, затем осмелилась задать ещё один вопрос. – Боишься заходить?

– Не особо люблю большое скопление людей.

– Понимаю. Но выбора у нас нет, к сожалению, –  сказала девушка, подходя к двери, затем толкнула её, готовясь к чему угодно.

Вместо ожидаемой шумной делёжки мест или спора по поводу новых правил, добровольцы увидели только восемь пар глаз, направленных на них. К облегчению, те не наполнились никаким интересом, и парни сразу продолжили разговаривать друг с другом вполне адекватно, без пафоса. В их болтовне даже иногда звучали смешки, и это расслабило двоих припозднившихся добровольцев.

Они прошли в самый дальний угол комнаты, к оставшимся свободным койкам, надеясь сделать это как можно тише, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Шелби решила уступить место у стены своему новому знакомому, имя которого она хотела спросить после небольшого отдыха. Но стоило ей положить спортивную сумку на серый плед кровати, как за спиной послышался знакомый, слегка хрипловатый голос: