Я невольно замедлил шаг и прикрыл веки, пытаясь припомнить свои ощущения. И в этот момент словно бы стал другим человеком. Не Алексеем Лисицыным, обывателем из относительно комфортного времени, а … Кем же я был тогда? «Решала» – именно так за глаза называли таких людей в те смутные времена. И я понял, что тогда, на этой ночной набережной, в чужом городе, в сопровождении вооруженных «быков», чувствовал себя как рыба в воде! Я был на сто процентов уверен в том, что я «разрулю» вопрос. Что, в общем-то, я и сделал … И все бы было отлично, не притащи Трехпалый на встречу бойца, на которого периодически «накатывали» видения из прошлого. Эхо войны … Выходит, что проблема с «кадрами» существовала даже тогда.

Вновь припомнив смертельный удар в область грудной клетки, я инстинктивно сжал челюсти. В паху, второй раз за день, опять образовалась пугающая пустота. Нет, такое не нафантазируешь – я и правда был там! И на самом деле там умер …

Их «комы» размышлений меня вывела вибрация мобильника. Я взглянул на дисплей – мама. Вот, черт! Я ведь даже не удосужился позвонить ей и успокоить!

– Мам, привет еще раз! – жизнерадостно откликнулся я, мгновенно переключившись со своих мрачных размышлений на реальность.

– Леша …, ты …, – она растерялась, не зная – как сформулировать вопрос. – Ты звонил ТУДА?

– Ага, – нарочито небрежно ответил я. – Полный порядок!

Повисла пауза … Мама сомневалась. Это понятно – «непростые люди» просто так не приезжают, чтобы потом в одночасье все волшебным образом разрешилось! Но … У меня-то разрешилось! Решала, млять …

– Точно? – робко спросила она.

– Да точно, мам! – вдохновенно врал я. – Там из-за ерунды канитель получилась. Кому расскажи – не поверят. До смешного прям!

– Леша, – почти что строго прервала меня мама. – У тебя сейчас точно все хорошо?! Такие люди …

– Мам, я тебе потом все расскажу – сама смеяться будешь, – я торопился сменить тему. – И, да! Я ж тебе не сказал – на собеседование удачно сходил! Меня берут, причем – абсолютно не курьером!

Я вкратце, в общих чертах, поведал матери о своей беседе с мисс Делакруа. Упомянул и о своем высокохудожественном слогане. Мама искренне рассмеялась.

– Я всегда знала о том, что ты у меня чрезвычайно талантлив! – не без самолюбования отметила она.

– Н-у-у, в этом есть и твоя заслуга, – вполне искренне заметил я.

– Моя? – на миг она задумалась. – Нет, скорее здесь заслуга твоего отца … Такого выдумщика и болтуна еще поискать! В определенных случаях, конечно, болтуна …

– Ладно, мам, не будем делиться – чья где заслуга, – я стремился к завершению разговора. – Мне бежать нужно по делам …

– Хорошо, – ответила она. – Бог тебе в помощь …

Я нажал отбой, а про себя подумал: «Вот, помощь Бога мне сейчас точно не помешала бы … Пока еще в своем уме …»

А потом меня словно током шибануло! Мама, сама того не подозревая, словно бы сняла ограничительный барьер с моего восприятия! «Заслуга отца … Такого выдумщика и болтуна еще поискать …» Я вновь замер, потрясенный. И немедленно в памяти всплыли губы Гурского, беззвучно шептавшего «Алексей Владимирович Лисицын … Владимирович …» Вот явно он не зря продублировал про себя мое отчество! А потом … А потом его отношение ко мне резко поменялось – в его тоне сквозило если не уважение, то уж эмпатия – точно! Это что же получается? По всему выходило, что Илья Сергеевич, скорее всего, был знаком с моим отцом? Мир, конечно, тесен, но не до такой же степени!

В принципе, если рассудить, то прошлое отца было весьма непростым … И, чем черт не шутит, – быть может они и правда пересекались? Непроизвольно я взмахнул рукой. Если и так, то что с того? Плевать, как говорится! Уж у бати я «пробивать» Гурского никак не собирался. Начнутся расспросы … А я, признаться, не любил впутывать в свои дела других людей, пусть даже и отца!