Дин с интересом оглядел достаточно большую площадку:

– Выглядит отлично, в самый раз. Я знаю, что ты не была уверена насчет сдачи квартиры в аренду. Не зная меня и все такое.

– Поговорив с Энди, я много об этом думала и поняла, что в этом что-то есть. Дверь можно держать открытой, чтобы тебе не было необходимости выходить в холл, – махнула она рукой, – большое пространство, которое не очень удобно для нашей ситуации. Вообще, здесь больше места, чем мне нужно.

Он медленно кивнул:

– Есть еще домашние правила?

– Не курить. У тебя есть домашние животные?

– У меня нет домашних животных, и я не курю. Кстати, вот тебе правдивая история. У моего друга был датский дог, который пытался съесть его сигареты «Мальборо» Лайтс. И, конечно, попал в собачью больницу.

– Ну, хорошо, что дог отравился сигаретами.

– Да, его вылечили. А ты не собачница?

– Нет, я не держу собак, но соблазн был. Наверное, просто не дошли руки.

– Такое случается, – признал Дин. – Энди сказал, что ты просишь 800 долларов?

– Честно говоря, это Энди просил 800 долларов, – уточнила она. – Он вел переговоры от моего имени.

– Сумма показалась мне разумной, – согласился Дин, затем улыбнулся и посмотрел в окно, где раскачивалось самое большое дерево во дворе. – Там становится ветрено.

В наступившей тишине Эв услышала, как снаружи проехала машина и снова поднялся ветер. По двору пронесся рой листьев.

– Похоже, сегодня день чашечки чая[29], – задумчиво произнесла она. – Но ты, наверное, больше предпочитаешь «Гаторейд»[30] или что-то в таком роде. Чай-то пьешь?

– Когда холодно, пью, – ответил Дин. – Горячая минералка – невкусно.

Вернувшись на кухню, они сели друг напротив друга за деревянный стол. На нем среди важных предметов в простом стакане с водой стоял увядающий пучок петрушки. Эвви даже пришлось пожалеть, что она не выбросила его раньше.

– Значит, ты вырос с Энди в Денвере, так? – Он кивнул. – А что было потом?

– Я поехал в Корнелл играть в бейсбол. Получил там образование, затем меня призвали в армию. До совершеннолетия играл в нескольких разных местах, а в 2008 году пошел в Marlins[31].

– Мiami Marlins? – рискнула предположить Эвви.

– Именно. Но тогда «Марлинсы» играли во Флориде, прежде чем получили новый стадион. Так что пару лет я прожил в Майами, потом меня продали в Yankees, и я поехал в Нью-Йорк. А теперь я безработный. А ты?

– А у меня совсем не интересно. Я выросла здесь, в Калькассете. Мой муж Тим и я поступили в Южно-Калифорнийский университет, он пошел там в медицинский колледж. Затем Тим получил ординатуру в Портленде. Я осталась здесь, так что мы жили довольно далеко друг от друга. Потом он переехал в Калькассет, мы поженились и купили этот дом. Было это четыре года назад.

Дин на мгновение задумался, глядя в пол. Ему показалось, что Энди уже рассказывал, как закончилась эта история Эвви, по крайней мере насколько знал Энди. Но в его версии не было некоторых подробностей, которые Дин услышал сейчас.

Он снова посмотрел на нее:

– Мне очень жаль.

– Да, спасибо, – кивнула она. Ее разум кипел в поисках того, чего бы еще спросить у Дина.

– Как долго ты собираешься здесь оставаться?

– Даже не знаю. Месяцев шесть. Самое большее год. Мне придется вернуться в Нью-Йорк, там моя настоящая жизнь. Но прямо сейчас я вроде как ищу себя в жизни, – улыбнулся он. – Да, уже где-то год, как я отправлен в отставку, еще год планирую провести здесь.

Она кивнула:

– Я понимаю.

Наверное, можно точно установить продолжительность того краткого периода времени, в течение которого люди, которые только что встретились, могут смотреть друг на друга прямо, не отводя взгляда. Особенно если между ними нет диалога. Когда вы превышаете это время, ваш взгляд становится подозрительным или вам самим начинает казаться, что вам угрожают. А возможно и такое, что вы получаете проблеск случайной близости, как будто подсматриваете за человеком через приоткрытую дверь душа. Как бы то ни было, но спустя несколько минут Дин и Эвви улыбнулись друг другу и разведка боем закончилась.