Энтони внимательно посмотрел на меня, видимо, ожидая каких-то вопросов, но меня совершенно не интересовали мои подчинённые, за исключением одного, но я не стал акцентировать внимание на своём любопытстве. Энтони с первых минут общения не вызывал ни симпатии, ни доверия. В армии было проще: там либо враг, либо твой товарищ по оружию, хотя и там всё было не так однозначно.

– Если у тебя нет вопросов, – произнёс Энтони, вновь похлопав меня по плечу. – Тогда пройдём в мой номер.

Я кипел от негодования. Такое панибратство было неуместным, ведь я всё же находился в его подчинении, а он словно пытался стать мне другом.

– Пойдём, – согласился я, сцепив зубы, чтобы не нагрубить в присутствии подразделения. – И вообще, мне нужно с тобой серьёзно поговорить.

– Прошу, – сказал Энтони, пропуская меня вперёд в свой номер. – Я уже успел немного намусорить, не умею следить за чистотой и порядком.

Действительно, вещи хозяина номера были разбросаны по углам комнаты. На столе стояла недопитая банка пива и остатки несъеденного бутерброда.

– Ты можешь присесть прямо на кровать, – махнул рукой Энтони. – Я вижу, у тебя накопилось много вопросов. На все постараюсь ответить. Может, по баночке пива? – предложил он.

– Так вроде как на работе находимся, – заметил я с сомнением. Хотя было бы удивительно, если бы Энтони не предложил мне что-нибудь выпить.

– Сегодня можно, – вновь махнул рукой Энтони. – Ещё никто не пронюхал, что мы здесь. Работы у нас будет много, но только завтра. А сейчас всё спокойно: мои ребята заняли место за монитором и отслеживают любое подозрительное поведение как в самой гостинице, так и за её пределами. Волноваться не стоит.

– Ладно, – согласился я. – Давай выпьем. Хотя, как ты мог заметить, я – непьющий человек.

– Вот это уже совсем другой разговор, – обрадовался он и тут же достал из холодильника две баночки пива. Пока мой собеседник открывал и закрывал дверцы, я заметил: помимо банок с пивом, в холодильнике больше ничего не было.

«Он что, пивной алкоголик?» – подумал я, обеспокоенный тем, как наладить с ним нормальные отношения. Меня всегда раздражали люди, любящие выпивку. Я же однажды попробовал алкоголь в юности. Не скажу, что выпил много, но момент, когда мне стало плохо, запомнился навсегда. С восьмилетнего возраста я посвятил себя спорту, никогда не курил и считал, что физическая активность – это достаточный допинг для радости в жизни.

– Я сразу понял, что ты не употребляешь ничего, что могло бы навредить твоему здоровью и спортивному образу жизни. Я так не смог. Крепкие спиртные напитки я не пью, но иногда позволяю себе пиво.

– Ты играешь в шахматы? – неожиданно спросил он.

– Честно говоря, я играл в них всего несколько раз, и то в юности. Но попробовать можно.

Не успел я договорить, как Энтони, словно по мановению волшебной палочки, выудил шахматную доску и, не обращая внимания на меня, стал расставлять фигуры.

– Тогда я легко выиграю у тебя, – улыбнулся он. – Играю довольно часто и считаю себя неплохим игроком. Вот только достойных соперников с каждым годом становится всё меньше. Раньше эта игра была популярна, а сейчас современная молодёжь едва знает её правила. Спросишь на досуге у наших подчинённых, умеют ли они играть в шахматы?

– Обязательно спрошу, – ответил я, пытаясь вспомнить начальное расположение фигур на доске, ведь последний раз играл в эту игру лет тридцать назад.

– Ферзь стоит на клетке того цвета, какого он сам, – поправил меня Энтони.

– Боюсь, что наша партия закончится довольно быстро, – стыдливо заметил я.

Энтони сделал первый ход, и партия началась.