– Не знаю, – ответил Мартин. – Он какой-то подозрительный, вышел из гостиницы и моментально исчез, будто чего-то боялся.

Не попрощавшись, Энтони решительно закрыл дверь, оставив нас с Мартином в растерянности. Казалось, мы оторвали его от какого-то важного дела.

«А может быть, в номере с ним был кто-то ещё?» – мелькнула мысль, но я сразу же отогнал её. Энтони, конечно, любит внимание, но вряд ли у него хватает сил и времени на романтические интрижки.

Недовольный разговором, я направился в свой номер, пожелав Мартину спокойной ночи.

4

Я, конечно, обманывал и себя, и Мартина, когда уверял, что меня не тревожат воспоминания. Самые яркие мгновения из моего военного прошлого время от времени всплывали на поверхность, чаще всего во сне. Среди них особо выделялось одно воспоминание – день, когда мы едва не встретились лицом к лицу со смертью, попав в засаду ополченцев в Мали. Мы не раз оказывались в подобной ситуации, здесь, как и в Йемене, враг скрывался среди мирного населения. Однако в Мали атаки происходили даже в светлое время суток. Лишь я успевал закрыть глаза, как всё началось.

Слыша гул автоматных очередей, мы резко выскочили из “Черноута”, точно так же поступили и товарищи из других машин. Пули свистели со всех сторон, и я радостно осознавал, что пока ещё жив и не ранен. Я полз к автомобилю, надеясь укрыться за ним.

– Кажется, нас окружили! – крикнул кто-то.

Собравшись с силами, я приготовил автомат и пытался разглядеть, откуда ведётся огонь. Но даже немного приподнять голову было сущей проблемой. Мы были действительно окружены, огонь шёл как минимум с трёх сторон. Одна из пуль пролетела совсем рядом, и я понял, что, если не найду укрытие, следующая пуля может оказаться для меня фатальной.

– Чёрт, кажется, меня задели! – пронзительно закричал кто-то обессиленным голосом. – Суки!

Это было где-то недалеко от меня. Я решил приободрить раненого.

– Держись, брат. Куда тебе попало?

– Кажется, в плечо, – застонал тот же голос. – Чёрт, болит.

– Пригнись и ползи за мной.

– Не могу! К чёрту! Мы все здесь погибнем.

– Мы попали в засаду! – закричал кто-то. – Надо найти надёжное укрытие!

– Какое укрытие? Мы окружены, – раздался взволнованный голос с другой стороны. – Армейская разведка доложила, что здесь всё чисто. Чтоб им было!

Положение становилось критическим. Интенсивные автоматные очереди угрожали превратить нас в мишени, не позволяя найти укрытие под автомобилем. Я пытался проползти ещё пару метров, и вдруг одна пуля едва не попала мне в руку.

В воздухе витал страх и отчаяние. Становилось труднее дышать. С каждой секундой надежда на спасение угасала. Положение становилось критическим.

Я слышал, как пули вонзались в тела моих товарищей, то там, то тут доносились стоны и крики. Мы не раз становились жертвами засад, но такого ада не было никогда. Постепенно я осознавал, что это мой последний бой, и надежды на спасение не оставалось. Одна из пуль случайно угодила в бак с горючим. К счастью, он не загорелся, но это было лишь вопросом времени. Один из наших автомобилей уже был объят пламенем, а мой товарищ катался по земле, пытаясь сбить огонь с одежды. Мне требовалось срочно отползти в сторону, иначе я мог бы повторить его судьбу. И вдруг мы услышали гул вертолётов. Наши противники прекратили огонь, пытаясь понять, что происходит. Через несколько секунд на горизонте появились боевые вертолёты.

– Мы спасены! – воскликнул кто-то.

Воспользовавшись временным затишьем, я отполз от машины и укрылся за огромным камнем неподалёку.

– Мы спасены! – раздалось эхом по округе. Из вертолётов начали вести прицельный огонь по нашим противникам, и через десять минут исход битвы был предрешён. Эти же вертолёты доставили нас на базу. Из пятнадцати человек пострадавшими оказались двенадцать: восемь раненых и четверо убитых. Мне повезло. На лице была лишь одна царапина, но не от пули.