Мэри это не встревожило – ну, может быть, чуть-чуть. Ее только обижало, что сестра не захотела с ней проститься, расставаясь на целый месяц. А что может случиться за этот месяц? Никто из них не знал. Они с Жюстиной уезжают к самой границе цивилизованной Европы, если верить мистеру Холмсу. Что их там ждет? Она не могла даже представить.

Беатриче пожала им руки, не снимая перчаток, а Кэтрин, к удивлению Мэри, коротко обняла обеих. Обычно Кэтрин была не любительницей нежностей. Миссис Пул немного всплакнула, а Элис шмыгнула носом и уткнулась лицом в свой фартук.

– Соринка в глаз попала, – глухо проговорила она.

Мэри окинула гостиную прощальным взглядом, задержавшись на портрете матери над камином. В последний раз она смотрит на этот дом, где прожила столько лет, а теперь расстается с ним… на какой срок? Она не знала точно, как долго продлится их путешествие. Мысленно она попрощалась с портретом и пообещала, что непременно вернется… когда придет конец их приключениям.

Миссис Пул: – Я бы сделала то же, что и Элис, если бы вспомнила, чему меня учили. Хорошая прислуга никогда не дает волю чувствам – так мне говорил отец, когда был жив, упокой, Господи, его душу. Но ведь вы уезжали в такую даль, и никто не знал, когда вернетесь!

Мэри: – Но ведь вернулись же в конце концов, миссис Пул, – живыми и невредимыми.

Миссис Пул: – В конце концов! А до тех пор чего я только не передумала…

Кэтрин: – Не могли бы вы хотя бы постараться не забегать вперед? Взять хоть то, что Мэри благополучно вернулась домой… не говорите хотя бы, вернулись ли остальные!

Мэри: – Ой, ради бога. Если бы мы не вернулись, мы бы не писали эту книгу. Главное ведь в том, что с нами было в пути!

Кэтрин: – Это просто невозможно – чего только писателям не приходится терпеть от своих персонажей. Напомните мне, зачем я вообще с этим связалась?

Мэри: – Прошу прощения. Мы не твои персонажи, мы полноправные члены клуба «Афина». Что же касается того, зачем ты с этим связалась… Нам нужны деньги, помнишь?

Кэтрин: – Ах, да.

Ватсон с Холмсом ждали у дома в наемном экипаже. Ватсон сердечно пожал им руки, и Холмс повез их на Чаринг-Кросский вокзал. Он хотел помочь донести чемодан, однако мистер Джастин Фрэнк и сам отлично мог справиться с любым багажом.

На Чаринг-Кросском вокзале, когда они уже собирались садиться на поезд в Дувр, мистер Холмс тоже пожал им руки – Мэри, как ей показалось, чуть дольше, чем требовала простая вежливость.

– Я буду волноваться за вас, мисс Джекилл, – сказал он, – но я знаю: английская девушка, обладающая вашим здравым смыслом и наблюдательностью, всегда сумеет о себе позаботиться. Буду с нетерпением ждать вашего возвращения и известий о ваших приключениях. Помните, вы обещали регулярно присылать телеграммы!

– Конечно, мистер Холмс, – сказала она, обрадованная непривычной похвалой, хоть и несколько раздосадованная напоминанием о телеграммах. Ну конечно, она будет посылать телеграммы. Она же сказала!

Итак, они доехали на поезде до Дувра, а там пересели на паром. Мэри взглянула на часы. Минут через двадцать они будут в Кале. Там нужно будет успеть на поезд до Парижа, и тогда у них будет достаточно времени, чтобы пересесть на Восточный экспресс. Не свериться ли с расписанием, которое она составила для себя? Оно лежало в поясной сумке. Впрочем, она и так помнила его наизусть: поезд до Дувра отправляется в 9:00, паром до Кале в 11:50, поезд до Парижа отправляется в 13:15 с вокзала Гар Маритим, следует через Болонь и Амьен, прибывает на Гар-дю-Нор в 16:15. Оттуда нужно будет добраться до Гар-де-Лест и сесть на Восточный экспресс – отправление в 17:30, прибытие через два дня, в 23:15, на станцию Вестбанхоф, чтобы это ни значило. Ниже, под расписанием, был записан адрес Ирен Нортон, который дал ей мистер Холмс, и будапештский адрес мисс Мюррей, указанный в телеграмме. Там же, в поясной сумке, лежали двадцать фунтов, которые она сняла в банке, после чего для миссис Пул на банковском счету Мэри, открытом три месяца назад для клуба «Афина», осталось всего два фунта. Доступ к этому счету имели они все, кроме Дианы: Диане она в денежных делах не доверяла. Может быть, не следовало брать так много? Но Кэтрин сказала Мэри, чтобы брала как можно больше, они с Беатриче как-нибудь проживут. Мэри еще раз мысленно все проверила и тут же почувствовала, что это глупо. Расписание не изменилось, денег не убавилось и не прибавилось – все это просто нервы.