Другой сгусток новых противоречий образовался в экономической сфере. Одним из последствий глобализационной модели, реализуемой на протяжении последних десятилетий, стала небывалая бесконтрольность финансовой системы, получившей своеобразную «вольную», оторвавшись от материального производства и обращения, непосредственным отражением которых исходно являлась.

Одним из проявлений этой «вольной» было решение предоставить доллару – национальной валюте Соединенных Штатов – выполнение функций международного платежного средства. Это открыло для США возможность бесконтрольной эмиссии своей валюты как для внутренних, так и для внешних целей, вне зависимости от степени соответствия денежной массы реально произведенному продукту. К этому добавился выпуск в обращение огромной массы своеобразных квазиденег – первичных и вторичных ценных бумаг, имеющих хождение наряду с нормальными деньгами. О размерах их массы свидетельствуют экспертные оценки, согласно которым суммарная стоимость этих бумаг может быть оценена в более чем 700 трлн долл., что соответствует стоимости экономики всего мира.

В результате возникла ситуация, способствующая возникновению мощных «денежных пузырей», создающих иллюзию финансовой стабильности, но обладающих способностью лопаться по внешне малозначительным причинам, вызывая, в зависимости от своих масштабов, большие или меньшие глобальные беды. В первом десятилетии нашего века, лопнув, они стали запалом мирового кризиса 2008–2009 гг., во втором – все очевиднее служат вестником новых недалеких потрясений.

Но дело не только в опасной перспективе. Избыток денежной и квазиденежной массы имеет одним из непосредственных следствий безграничный рост задолженности как государственной, так корпоративной и личной. Некоторое время она позволяла жить, не считаясь с пределом возможностей. Однако сейчас этот предел заявил о себе в полную силу. Государственный долг Соединенных Штатов приблизился к астрономической сумме в 20 трлн долл., сравнившись по размерам с годовым ВВП страны. Превышает годовые ВВП задолженность и ряда других слывущих развитыми стран.

Давящая государственная задолженность породила намерение ослабить ее натиск путем широкомасштабной экономии – прежде всего за счет основной массы населения, и так страдающего от личной задолженности. Тем самым нанесен очередной удар по политической стабильности.

Заметные последствия имели сдвиги, произошедшие в социальной структуре развитых стран. Новый этап научно-технического обновления в очередной раз внес серьезные коррективы в их социальную структуру, а вместе с ней в обстоятельства, формирующие политическую стабильность. Прежде всего, начал рассыпаться и без того разноликий «новый средний класс», на который возлагали такие надежды. Апологеты рассматривали его «класс» как определяющий фактор устойчивости политической системы. Процесс распада на автономные группы с их специфическими интересами распространился и на другие крупные социальные общности. Все это породило новые противоречия и потребности, что, естественно, отразилось на динамике общественных настроений. Прежние партийно-политические структуры перестали в полной мере отвечать изменившимся запросам основной массы населения развитых обществ.

Все это дает основания считать, что дальнейшая идеологическая и политическая динамика в различных регионах мира будет определяться не только сдвигом вправо, инициированным упрочением позиций правого радикализма (национализма), но и сохранением и даже нарастанием влияния иных идеологических и политических течений. Исход их соперничества будет различным в разных регионах.