Война за испанское наследство, как этот эпохальный конфликт стал известен впоследствии, на самом деле велась за контроль над Нидерландами, Германией и Северной Италией. В Вене «партия войны», во главе со старшим сыном Леопольда Йозефом, выражала желание избавить Священную Римскую империю от французского влияния. Также высказывалось твердое намерение прогнать французов из Милана, который для Леопольда являлся «бесспорной частью» Священной Римской империи и который мог бы послужить Людовику базой для нападения на Австрию. Вдобавок Габсбурги стремились и подкрепить свои права на испанскую корону.[213] Война против Людовика на западе, таким образом, стала чем-то вроде патриотического крестового похода германских князей, ведомых австрийцами. В конце 1700-х пруссаки добились от Вены признания курфюрста Фридриха Бранденбургского «королем Пруссии» в обмен на поддержку в борьбе против Франции; через год Фридриха короновали.[214] В октябре 1702 года империя объявила Франции войну, и значительный воинский контингент поступил под командование прославленного полководца Людвига Вильгельма Баденского. Против Людовика также выступили многие другие германские князья, включая герцога Баденского и курфюрста Ганноверского. Заметными исключениями оказались курфюрсты Иосиф Клеменс Кельнский и его брат Макс Эммануил Баварский.

Главным фронтом этой войны стала Священная Римская империя, по сравнению с которой другие театры военных действий – Италия, Испания и заморские территории – были второстепенными. Корабли Королевского флота нападали на французские конвои, дабы – как гласила инструкция Адмиралтейства – «лишить их денег и серебра, на каковые они полагаются для ведения войны». В 1703 году нападение на испанскую Гавану оправдали необходимостью «нанести урон семье Бурбонов и отстоять интересы Австрийского дома».[215] В 1704 году Людовик вознамерился нанести нокаутирующий удар в Германии, отправив туда свои основные части и большой баварский контингент для нападения на Вену. «Бедная империя, – писал английский посол в Берлине, – она выглядит готовой к гибели».[216] Однако в августе того же года франко-баварская армия была разгромлена при Бленхейме объединенной англо-голландско-имперской армией под командованием герцога Мальборо.[217] В том же году английский флот захватил Гибралтар, тем самым «запечатав» Средиземноморье. После кончины императора Леопольда в 1705 году ему наследовал Йозеф, страстный сторонник «Германии к северу и югу от Альп». В 1706 году объединенные силы Австрии и Савойи изгнали французов из Северной Италии. Карл продолжал удерживать свои владения в Испании, ему помогали восстания против Филиппа – в Каталонии и в других регионах. Важнее всего было то, что англо-голландско-имперская армия наступала в Германии и Фландрии. В 1706 году французский король потерпел решающее поражение в битве при Рамильи, а два его главных германских союзника, курфюрсты Баварии и Кельна, были подвергнуты примерному наказанию.[218] Надежды Людовика на главенствующую роль в Священной Римской империи никогда прежде не казались столь призрачными.

Пока в Центральной, Западной и Южной Европе шла битва за испанское наследство, на севере и востоке Европы – в Швеции и Польше – тоже сменились правители. Соседние государства опасались их потенциальной силы не меньше, чем нынешней слабости. Внутренние раздоры в Польше буквально приглашали в страну интервентов и захватчиков, однако, как показало правление Яна Собеского, потенциал Польши был велик: к концу семнадцатого столетия ее территория существенно выросла за счет Османской империи. Если бы Речи Посполитой удалось провести реформы, Пруссия и Россия получили бы куда менее сговорчивого соседа; даже в нынешнем хаотическом состоянии нельзя было допустить, чтобы Польша попала во враждебные руки. По этой причине в 1697 году Петр Первый пригрозил польским дворянам войной, если они проголосуют за принца Конти, французского претендента на трон. В конце концов королем избрали Августа, курфюрста Саксонии, частично потому, что он раздавал щедрые взятки, но также потому, что его считали наиболее способным отвоевать у османов стратегически важную Каменец-Подольскую крепость, что и случилось впоследствии. Целью совместной русско-прусской стратегии, как сказал прусский король Фридрих I, было помешать саксонцам «установить произвол в республике». Для Берлина в особенности союз Польши и Саксонии выглядел этаким призраком окружения, поскольку Пруссия находилась в «клине» между двумя этими странами. Другими словами, польские «свободы» воспринимались как важнейшие условия российской и прусской безопасности.