Граф поехал в Китай.

Там с улыбками и поклонами

его усадили в рыбацкую джонку,

и долго плыли

по священной Желтой реке.

Рыбак-китаец,

обратившись к потоку,

долго кланялся

что-то бормотал,

хлопал ковшом ладони по воде.

И вдруг в метре от него

вынырнула золотая рыбища

с корову величиной

в огненной чешуе, с пятерню размером.

Какое же невероятное желание

она могла исполнить.

Но золотой карп

только равнодушно глянул на Графа

глазом-тарелкой.

Чем больше у человека желаний,

тем больше требуется ума,

чтобы их реализовать.

За невозможные деньги

Граф купил две икринки,

которые под страхом смерти

запрещалось вывозить из Китая.

Вывез.

Ров у Дома

был углублен и расширен,

залит водой и превращен в пруд.

Теперь в нем плавали,

заглядывая в окна нижних этажей,

два гигантских золотых карпа.

Граф любил сидеть на свисающем надо рвом балконе

и кормить их кусками отборного белого хлеба.

В благодарность золотые рыбины

откладывали на окнах и стенах дома

крупные, как яйца, икринки,

которыми Граф угощал самых знатных гостей.

Конфуций обожал прыгать в пруд

прямо с балкона,

пытаясь оседлать

сверкающую на солнце

скользкую золотую рыбищу.

Приближалась зима,

и жильцы нижних этажей

с ужасом думали,

как они окажутся

в огромном куске льда,

начнут трещать и ломаться

их окна и стены.

Что-то чувствовали и рыбы.

Однажды ночью они исчезли

вместе с водой.

Граф увидел в этом

какой-то знак,

перст судьбы.

Это отсрочило на несколько лет

надвигающуюся революцию.

Оказалось, что в дикой природе,

эти рыбины живут в глубоких норах,

которые сами же роют.

Кто-то рассказывал,

что видел из окна дома

вырытую глубокую яму-тоннель,

но ее тут же затянуло илом.

А у подножья холма,

на подступах к Рынку,

возникла бездонная и бесконечная лужа

и уже подернулась льдом.

Позже эта мистическая лужа спасет Графу жизнь.

В тот день Конфуций

чуть не разбился,

почти прыгнув в ров

без воды.

Золотых карпов долго еще искали

в киевских озерцах, болотцах, речушках, даже в Днепре.

Однажды на Рынке под холмом

Граф увидел двух огромных выпотрошенных рыб

без молок и икры.

Чешуя поблекла и трудно было понять,

те ли это рыбы.

Рядом висела распоротая свиная туша

и множество кур и петухов

без перьев и голов.

Это был второй знак.

С беспощадной ясностью

Графу вдруг открылось,

что нет больше Золотых Рыб

и уже не будет никогда.

Ров засыпали до прежнего размера,

рыб больше искать не стали.

А между тем

две огромнейшие золотые рыбины

выныривали

в незамерзшем еще Крещатике.

Несколько дней они выглядывали из воды,

выжидательно крутили головами.

Откормленные благодарные рыбины

были готовы выполнить

Все украинские желания,

но никто их не о чем не просил,

никто не забросил невод,

ничего не загадал.

Разочарованные рыбины,

пыхтя от лишнего веса,

расправили огромные плавники,

сыто переваливаясь,

стали на крыло

и стартовали.

Два рыжих дирижабля

возвращались в Китай.

Под ними проплывал

Крещатик, Круглоуниверситетская, Крутой спуск,

Киев, Чернобыль, Украина.

Никто никогда не видел

золотых летающих рыб

и никто их не заметил.

Дівчата та хлопці бачили

двох вгодований рудих гусаків,

котрі відокремилися від зграї.

Українці та українки

завзято вимахували хустинами, кучмами, брилями та капелюхами.

Они еще не понимали,

что теперь им Всё придется делать самим —

их упитанный шанс на беззаботную жизнь улетал.

Чуть не разбившийся Конфуций,

разочаровался в рыбах и рыбках —

перед глазами стояла жуткая картина:

он прыгает в пустой ров

и разбивается из-за каких-то двух тупых карасей.

Этот случай совершенно отвратил его от рыб,

вечно голодных краснопузых тварей.

Даже с отцом у него охладели отношения

и в этом вечном поединке,

происходящем у него на глазах,

он однозначно встал на сторону мух.