Необходимо отметить, что Журавлев несколько преувеличивал. В его аппарате, в частности в УНКВД по Куйбышевской области, было несколько чекистов-евреев, и именно в период его «правления» они делали неплохую карьеру: Г. Д. Гринберг – в 1938 г. начальник следственной части областного УНКВД (см. биосправку) и А. В. Коган – в 1937–1938 гг. помощник начальника и начальник 4 (СПО) отдела УНКВД области (см. биосправку).

Антисемитские настроения (озвученные начальником УНКВД В. П. Журавлевым) были нередки для периода «Большого террора». Пророчески по этому поводу звучат слова известного российского экономиста и общественного деятеля Б. Д. Бруцкуса об отрицательных последствиях активного участия евреев в революционном движении и их масштабного присутствия в большевистских органах власти: «[Появление] по большей части очень молодых еврейских комиссаров, которые были совершенно чужды населению и, подобно своим русским товарищам, ни морально, ни интеллектуально не были подготовлены для несения тех обязанностей, которые были на них возложены, появление их в момент, когда советская власть грубейшее насилие считала нормальным методом управления, оставило глубокий след в психологии народных масс…»[43].

Об отношении народных масс к ЧК во времена Гражданской войны красноречиво свидетельствует справка о состоянии дел в Киевской губернии от 15 мая в 1919 г., поступившая председателю Реввоенсовета РСФСР Л. Д. Троцкому: «Уманский уезд. По всему уезду антисемитская агитация… Сотрудники ЧК – евреи, пойманные населением, расстреливаются… Бердичевский уезд. Проезжающие через город части бесчинствуют. Идут погромы под лозунгом: «Бей жидов, громи ЧК, – они враги наши»[44].

Вот ещё одно свидетельство настроений народных масс в советской России. В докладной записке члена Коллегии ВЧК Г. С. Мороза, составленной 22 апреля 1919 г., так была описана обстановка в обследуемых им губерниях Западного края. В губерниях, по его словам, сложилась удушливая, предпогромная обстановка: «Прямо-таки тяжело дышать, когда въезжаешь в Смоленскую, Минскую, Могилевскую, Витебскую губернии. То и дело в вагонах, на станциях, в столовых, на базарах и даже клубах слышишь: „Жиды всюду, жиды губят Россию. Советская власть ничего бы, если бы не жиды“ и пр. <…> Последние события в ГОМЕЛЕ, РЕЧИЦЕ, БОРИСОВЕ и др. городах показали нам это. Прежде всего „бей жидов“, а потом «спасай Россию»[45].

Во многом подобные настроения объяснялись тем, что в период гражданской войны и в начальной стадии развития советской власти «инородческий» элемент (в том числе и евреи) являлся одной из опор нарождающегося нового государства. Этот фактор, несомненно, способствовал удержанию страны в руках большевиков.

О неком «засилии» евреев на «комиссарских должностях» в губерниях бывшей «черты оседлости» писал в своей записке и упомянутый выше Г. С. Мороз. Интересно то, что в качестве одного из способов борьбы с антисемитизмом в Западном крае он предлагал «ввиду тревожности момента в погромном отношении убрать с ответственных постов всех евреев, заменив их коммунистами из внутренних губерний» (вероятно русских по национальности). В заключение своего доклада Мороз даже делает специальную оговорку следующего содержания: «Думаю, настоящий доклад не вызовет обвинений на меня в чем-либо. Нахожу нужным отметить, что сам я еврей, работавший и работающий всё время среди еврейского пролетариата, с коим я связан тесными узами. Как бы мне не хотелось писать обо всем изложенном, но преданность Революции подсказывает мне это сделать»[46].