Этот «недостаток вооб ражения» – неспособность понять, что главный вопрос заключается не в том, почему восстаний было так мало, а в том, почему среди всех этих смертей и разрушений проявлений сопротивления было так много. Причина сохранения мифов и заблуждений заключается в том, что фактическая роль евреев скрывалась, в особенности русскими и украинцами. Не только факт участия евреев в сопротивлении и их присутствия в советской армии замалчивался, но зачастую их участие изображалось как сотрудничество с нацистами [Ainsztein 1974: 394, 396; Eliav 1974: 177–179]. Вот поче му эта книга, когда она появилась, была так важна – и почему она также оказалась изъята.
Интересно также отметить, что Арендт, Беттельгейм и Хильберг – немецкие или австрийские евреи. Русские или польские евреи редко были склонны называть себя и своих соотечественников трусами. Еврейский теолог Элиэзер Берковиц объясняет подобные обвинения фактом отчуждения евреев от иудаизма; они таким образом порочат мучеников своего народа, чтобы найти себе более эмоционально комфортное место в распадающемся западном обществе [Berkovits 1973: 36]. Другими словами, когда такие еврейские ученые, как трое вышеупомянутых, говорят о «трусливых жертвах», или о «еврейском инстинкте смерти», или о «еврейском соучастии в собственной смерти», они, по сути, находят гениальный способ избежать столкновения с горькой правдой: Аушвиц открыл последнюю главу в моральном распаде западной цивилизации. Для этих западных интеллектуалов, преданных идеалам западного (и немецкого) рационализма, подобный диссонанс слишком велик, чтобы с ним справиться. Поэтому они находят козла отпущения – еврея, но в действительности навешиваемый ими ярлык имеет обратную направленность, потому что они тоже евреи.
Беттельгейм писал, что сопротивлявшихся было «очень мало», а Арендт назвала еврейское сопротивление «ничтожно малым» и «по существу безвредным». Однако именно эти «очень немногие» удерживали в Варшавском гетто генерала СС Юргена Штропа и его команду из 1000 гренадеров танкового корпуса СС, 1000 человек кавалерии СС, двух подразделений артиллерии, одного подразделения армейских инженеров, а также вооруженные подразделения латышских и литовских СС в течение почти четырех месяцев, с 19 апреля 1943 года по конец августа 1943 года, имея лишь несколько винтовок, горсть гранат и множество самодельных «коктейлей Молотова».
Именно «по существу безвредный» характер еврейского сопротивления заставил даже Геббельса признать: «…теперь мы знаем, что могут сделать евреи, если у них есть оружие» [Suhl 1975: 6][6], а в письме рейхскомиссару Лозе в Ригу комисс ар вермахта Бремер 20 ноября 1941 года подчеркнул, что
…еврейское население составляет авангард пропаганды, сопротивления и саботажа против немцев в Белоруссии. ‹…›
…в городах Белоруссии евреи составляют бо́льшую часть населения и движущую силу движения сопротивления… и везде, где сообщения о саботаже, подстрекательстве населения, сопротивлении и т. д. заставляли нас принимать меры, евреи оказывались инициаторами и зачинщиками, а в большинстве случаев даже исполнителями [Suhl 1975: 239–240].
В другом докладе рейхскомиссару Лозе 31 августа 1942 года генерал-комиссар Вильгельм Любе, гауляйтер (администратор) Белоруссии, сделал аналогичные замечания:
Во всех столкновениях с партизанами в Белоруссии выяснилось, что как на территории генерального комиссариата, ранее входившей в состав Польши, так и на российской территории, евреи – наряду с польским повстанческим движением на западе и силами Красной армии на востоке – были главными лидерами партизанского движения