…Не могу не поделиться с Вами некоторыми новостями. На днях получено из Англии известие, где сообщается о том, что газета «Евразия» и вообще вся акция П.П. Сувчинского лишается материальной поддержки. Можно ожидать, что газета, наконец-то, лопнет! Это сообщение не означает, что приток средств пойдет по нашему руслу, но уже хорошо то, что мерзость клямарская лишается почвы…>38
В июне 1929 года Савицкий учредил Распорядительный комитет, в который вошел он сам, H.H. Алексеев и H.A. Клепинин. Евразийское книгоиздательство было восстановлено, Сувчинский и его группа объявлены еретиками. В это время Арапов, судя по некоторым данным, был сильно болен, а Малевский-Малевич находился в США. В 1931 году Савицкий провел евразийский съезд в Брюсселе и продолжил выпуск евразийских сборников и временников. Однако евразийство в том виде, в котором оно существовало в 1920-х годах, на историческую сцену уже не вернулось.
Распад движения в 1928–1929 годах позволил тем из евразийцев, которые пошли по пути признания советского режима и сотрудничества с ним, полностью ассоциировать себя с советской Россией. Клепинины, Эфрон и Родзевич стали агентами ОГПУ и проводили в Европе тайные операции советских спецслужб. После одной из таких операций – убийства советского перебежчика Порецкого-Рейс-са – Клепининым и Эфрону пришлось бежать в СССР. Когда туда вернулась Марина Цветаева, две семьи делили одну дачу в Болшеве, где большинство членов этих семей и было арестовано. Родзевич воевал в Испании, участвовал в Сопротивлении, побывал в нацистском концлагере. Святополк-Мирский, державший в своем кабинете в Лондонской школе славянских и восточноевропейских исследований портрет Сталина напротив карты мира так, что «отец народов» взирал на континенты, вступил в компартию Великобритании, а в 1934 году вернулся в СССР, где и погиб в лагерях.
Существует мнение, что «классическое» евразийство, представленное «учеными» – Савицким и Трубецким, – не участвовало или только в малой степени участвовало в политической авантюре евразийцев, ответственность за которую якобы нес Сувчинский и левая парижская группа. Несмотря на то что Трубецкой действительно время от времени поднимал вопрос об излишней политизации движения, нет никаких оснований утверждать, что у евразийцев не было внутреннего консенсуса по поводу политической составляющей их работы. Сохранившиеся в архивах евразийцев в Москве, Праге, Париже и Нью-Йорке документы в полной мере демонстрируют ложность такой посылки и доказывают, что для авторов евразийской концепции ее реализация в политической сфере была значимой и важной частью их деятельности, как бы ни раскаивались они впоследствии в том, что их движение приняло это направление.
Примечания
1
Начало
1 Нольде Б.Э. Заграничная Россия // Последние известия. 1920. 27 апреля.
2 В письме родным, датированном 4 июня 1921 г., П.Н. Савицкий писал: «…Вчера евразийцы делали первое публичное свое выступление – под эгидой здешнего религиозно-философского кружка. Было человек 40–50. Я не выступал, говорили Трубецкой и Флоровский, новых адептов мы, кажется, не приобрели…» (ГАРФ. Ф. Р-5783. Оп. 2. Д. 326. Л. 32–33).
3 О «Веймарской России» см.: Hanson S.E., KopsteinJ.S. The Weimar/ Russia Comparison // Post-Soviet Affairs. Vol. 13 (1997). № 2. P. 252–283; ShenfieldS. The Weimar/Russia Comparison: Reflections on Hanson and Kopstein // Ibid. Vol. 14 (1998). № 4. P. 355–368; KopsteinJ.S., Hanson S.E.