Племя тода (Южная Индия) описывается как совершенно не обладающее военной организацией и как племя очень миролюбивых, спокойных и дружелюбных людей. Риверс, являющийся авторитетом у этих людей, не знает ни одного случая оскорбления, нанесенного одним тода другому, за исключением инцидентов, возникающих при умыкании жен, и никогда не слышал о преступлениях против собственности, за исключением тех, которые связаны с производством молока – главного занятия тода. Более того, он пишет: «Я не слышал ни об одном споре между членами разных кланов или жителями разных деревень по поводу прав на пастбища». Несмотря на то что в настоящее время тода не знакомы с войной и не используют оружие, они тем не менее сохранили в своих обрядах палицу, лук и стрелы – оружие, которое прежде, несомненно, использовалось. В невысоких горах Гаро-Кхасия-Джайнтия, Индия (Ассам), война также не существует, но по совершенно другой причине. Гаро и кхаси, живущие в этом районе, не воюют друг с другом из-за обоюдного страха.

Цейлонское (остров Шри-Ланка) племя ведды (веддахи, ведда) (относящиеся к австралоидной расе. – Ред.) также не знает войны. В XVII веке Ван Гоенс писал: «Они так мирно живут вместе, что редко можно услышать о ссорах между ними и никогда – о войне». Братья Саразен (1893) утверждали, что убийство, грабеж, детоубийство и жестокость совершенно не свойственны веддам, которые живут вместе без раздоров и которые по своей природе смиренны и молчаливы по отношению к чужакам. Вирхов (Вирхов Рудольф, 1821 – 1902, видный немецкий ученый. – Ред.) объясняет нехватку воинственности в их обществе тем, что они еще не сделали шага от охотника к воину. Саразены соглашаются с этим утверждением. Ведды – одни из самых примитивных народов, сохранившихся до наших дней; они добывают средства к проживанию простейшим способом – собирательством и иногда охотой – и практически не имеют представления о собственности. У них до сих пор нет хорошо определенных границ охотничьих угодий, наличие которых может вести к спорам и войнам. Тем не менее нельзя сказать, что им полностью неведомы споры из-за прав собственности. Однажды человек из племени веддов собирал урожай с хлебного дерева, которое считал своим, другой ведд из соседнего района увидел его и заявил, что это дерево принадлежит ему. Они поспорили, потом начали бить друг друга, и в итоге один убил другого. Тогда собралось много людей, и между ними началась такая оживленная битва с применением луков и стрел, что было убито от двадцати до тридцати человек. Другие авторы утверждают, что ведды убивали правонарушителей, смерть одного человека вела к активизации всего клана и к межклановым столкновениям. Таково единственное проявление воинственности у этого народа. Согласно Саразенам, этот зародыш не превращался в настоящую войну, так как после смерти нескольких человек все останавливалось. Результатом боестолкновений никогда не было завоевание; все оканчивалось лишь определением примерных границ между племенами охотников.

Кубу с острова Суматра являются другим мирно настроенным народом, о котором говорят, что они не любят наступательные войны. Они напоминают веддов также тем, что очень робки по отношению к чужакам. Форбс говорит: «Они настолько смиренны и робки, что их чрезвычайно редко можно увидеть, особенно белому человеку. На самом деле я очень сильно сомневаюсь, видел ли вообще белый человек настоящего представителя кубу, ну только если бегущего прочь... Они настолько пугаются, когда видят кого-то, не принадлежащего к их роду, что если сталкиваются с кем-то в лесу, то бросают все и убегают». Это, конечно, не воинственные характеристики. Форбс на самом деле был поражен «их чрезвычайной покорностью, отсутствием стремления к независимости и свободной воле; они казались чересчур слабыми даже для того, чтобы отвечать на оскорбления». Обитатели Тимора (Индонезия) подобно кубу очень смиренны и настроены против войны, хотя «они очень храбры духом и мало боятся смерти, вне зависимости от того, случается ли она в бою или естественным путем. Обычно они сражаются из-за деревьев, и значительное число их щитов сделано для того, чтобы защитить их. В случае ранения они сразу отступают. Они не жаждут славы, если только не находятся в крайней степени возбуждения». Тот факт, что они становятся настоящими демонами, когда в их руки попадает враг, абсолютно согласуется с их трусливым характером. Они «проявляют самую ужасную жестокость по отношению к еще живой жертве перед тем, как прикрепить ее расчлененные части на видных местах».