– Но людей-то много, больше семи миллиардов. Мы справимся?

– Учти, мама откладывает до двухсот тысяч яиц кряду. Будем их беречь, каждое яичко! Будем их взращивать, холить и лелеять… Растёте вы, мальки, быстро, уже к трём годам – вполне зрелые особи. Сократим перерывы в общении. За пятилетку управимся.

– Но нас мало. Да и ареал обитания – вдалеке от скоплений людей.

– Ничего, переместимся ближе к пляжам. Станем чаще бывать у поверхности моря-океана.

– Добраться до людей напряжно. Они – по большей части в городах, а мы, животные – в морях да в лесах, – не сдавался младшенький, такой очаровашка. И такой деловой.

– Вопрос решаемый. Только бы нам поставить в общий строй ополчения домашних животных, особенно собак. Хитроумные людишки вдолбили бедным животным опаснейший стереотип, который заключается в том, что якобы «собака – друг человека». А среди этих псов есть увесистые, зубастые и, главное, злобные экземпляры, а значит, в нашем деле они будут полезны. С кошками, всякими кроликами и сурками проблем нет, да и пользы от них особой нет, они слабоваты в коленках. Осталась проблемка с собаками, уж больно они преданы хозяину… Ты что такой смурной, малыш?

– А всё-таки, только мы, осьминоги, претендуем на роль Царя природы вместо человека? Или есть и другие претенденты?

– Претендентов, как всегда в таких случаях, немало. Да не всем по плечу ноша сия. Вон львы, эти типа цари зверей, изнежены, разбалованы, это расплывшиеся амёбы, львицы охотятся за них. А львы обслуживают львиц для заведения потомства, только бы им спать, да лопать. Для них главное – калораж. Это же чистой воды альфонсы. В наше время лев – это по большей части садист, преступник, ты, наверное, слышал, как пятеро братьев-львов напали на одинокого соперника, изгрызли его, оставили только его голову. Похвально, когда лев обслуживает всех половозрелых львиц прайда. Но при всём том Леон Танзанийский – это нечестивец. Давным-давно, ещё задолго до Моратория, его далёкий прадед стал мерзостным людоедом. Посягательство на людей в те времена было чревато уничтожением всего львиного племени. Тогда это воспринималось как мерзость. Танзанийский таким и остался, только ещё больше обленился в смысле позорного нежелания рисковать, охотясь на диких животных.

– А Чёрная вдова?

– Чёрная вдова – туда же, это паучок такой, из ляхов они. Не представляет из себя ровным счётом ничего. Эта шляхта… всегда путается под ногами, даже если бежит в ту же сторону.

– Кто-то ещё? – А он дотошный, этот малёк, весь в деда.

– Конечно, всякие бабуины и мартышки, куда же без них. Прямо как в лихие девяностые в России на выборах в Госдуму: тогда кандидатов в депутаты и в президенты было больше, чем населения.

– Получается, с этим делом лотерея?

– Да не совсем, в Госдуму выбирал люмпен-пролетариат, ведь это большинство электората, тогда была лотерея, а тут выбор за Великими Божественными Силами. Разницу чувствуешь?

– Чувствую… В последнее время большой шум возник из-за американского орлана, якобы он собрался в претенденты? Хочет стать Царём природы, чтобы миром правили орланы?

– А вот это чересчур! Это не орёл, это муха! Все уши прожужжал про свое финансовое и информационное доминирование, про массовую культуру, американский образ жизни и доллар, от которого спит и видит отказаться, чтобы простить свои два десятка триллионов долгов другим, честным народам.

– Кажется, у этих орлов случилась сексуальная революция? – уточнил малёк.

– Свою истинную, «шаварскую» сущность, невоздержанность и нечистоплотность эти псевдоорлы проявили именно во времена сексуальной революции!