). Отсутствие религиозных нормативов форм мечети обеспечило их способность трансформироваться в результате любых влияний и отражать любые факультативные иконографические программы. Одна из таких программ была определена самим фактом закладки мечетей от имени правителя и заключалась в отражении в культовом здании представлений о легитимности власти, политических ориентиров и претензий>10. Особенности подобных ориентиров и способы их реализации рассматриваются на примере различных типов сельджукских и османских культовых зданий.

В «Анатолийской мечети» внимание читателя было привлечено к памятникам, расположенным в трех десятках городов Турции. В настоящей книге, как и в монографии Дж. Фрили, акцент сделан в первую очередь на столичной архитектуре, и объясняется этот акцент задачей продемонстрировать векторы и проблемы эволюции османской мечети. Во-первых, поиски новых форм культовой архитектуры осуществлялись прежде всего (а иногда и исключительно) в Стамбуле придворными мастерами, работавшими по заказу самого султана, членов монаршей семьи и высших чиновников; провинциальные мечети часто или весьма слабо отражали эти поиски, или же вообще не отразили их. Во-вторых, значительная часть культовых зданий в провинциальных городах (в том числе наиболее крупных) либо подверглись активным (часто губительным) позднеосманским «реставрациям», либо оказались значительно перестроены уже в период Республики, когда их историко-художественное своеобразие было принесено в жертву более насущным потребностям общин.

Необходимо оговорить ориентацию публикуемых архитектурных планов, которая может показаться непривычной, особенно в сравнении с другими книгами по мусульманской архитектуре. В изданиях о европейском культовом зодчестве планы христианских храмов обычно ориентированы так, чтобы более четко выявить планировочный крест (т. е. «алтарем вверх»); эта традиция механически переносится на публикации планов нехристианских культовых сооружений. В данной книге речь идет о мечетях, ориентированных, как известно, на Мекку, что применительно к западной части Турции (в том числе к Стамбулу, о котором преимущественно и пойдет речь) является направлением на юго-юго-восток, а в восточных областях Анатолии мало отличается от «строго на юг». Поскольку мы привыкли к тому, что север на карте расположен вверху, планы мечетей сориентированы по «оси ислама», чтобы михраб, обращенный на юг, оказывался внизу. Важность «оси ислама» (киблы) в пространстве мечети предопределила рассмотрение направления на михраб как продольного, из чего следует, что перпендикулярные михрабной оси нефы обозначаются как поперечные вне зависимости от пропорций здания мечети.

Я глубоко признателен своим учителям и коллегам, сотрудникам Государственного института искусствознания и Государственного музея Востока, которые читали и обсуждали фрагменты текста на разных стадиях готовности, делились литературой, фотоархивами, контактами, впечатлениями. Особую благодарность я приношу Ш.М. Шукурову, многолетнее общение с которым, а также его лекции, доклады и книги сформировали мой интерес к мусульманской архитектуре, за помощь в постановке вопросов, акцентирование целого ряда проблем, а также за постоянное доброжелательное внимание к моей работе; Е.А. Багратиони фон Брандт, обратившей мое внимание на явный недостаток в отечественной историографии обобщающих работ по турецкой культуре (студентам до сих пор приходится пользоваться добротной, но устаревшей за полвека книгой Ю.А. Миллера>11); Т.Х. Стародуб, выступившей придирчивым, но неизменно заинтересованным и благосклонным научным редактором текста, положенного в основу книги; Э.А. Саламзаде, Э.Д. Зиливинской, И.В. Зайцеву, А.Е. Грицу, указавшим на ряд упущений и предложившим уточнения.