– школьная пора. Настя – знакомство в лагере. Даша – дворовые перипетии. Катя – магазин. Список продолжался в хронологическом порядке, как архивные записи пронумерованные картотекой и оставленные на случай, чтобы знать каждую деталь, которая сохранилась. Любовь – это марафон, а я на нём был явно спринтером. Моя физиология выдавала то строение мышц, которое было не свойственно этой дистанции, только так можно было объяснить, почему мои отношения заканчивались, не доходя до финишной черты в виде ЗАГСа, как это прописано обществом, но стараний, конечно, мне было не унять. В этой колеи, как будто по очереди, каждая представала передо мной. Взяв себя в руки, я перешел от потока мыслей к переходу поедания своего ужина. Классика углеводного жанра после тренировки в лице макарон в соусе терияки с грудкой и овощами залетала на ура. Закончив трапезничать, я направился было в комнату, чтобы почитать, но мой телефон уведомил меня о сообщение. Когда тобой овладевает грусть одиночества и тебе приходят уведомление, ты как Собака Павлова, быстро реагируешь на вспышку телефона, ожидая увидеть кого-то, кто порадует своим простым «привет», но нет. На экране телефона смс-ка гласила:

«Дополнительные возможности и услуги для звонков и сообщений.

Подробная информация и стоимость подключения по телефону».

Сотовый оператор умел уведомить меня о своих акциях в абсолютно неудобное время и, это на секунду погрузило меня в ещё большую печаль, но лишь на секунду, которая улетела сквозь форточку окна, пролетая над зданием шестнадцати этажного дома напротив. Мне оставалось только отряхнуться от этих мыслей, встать и пойти дальше.

Взяв свой любимый предмет восприятия, после футбольного мяча, я сел как можно удобнее в ожидание эмоций, положив телефон на край стола. Он тут явно мешал. Тем более для чего он, когда уведомления приходят лишь от подписок магазинов. Книга была верным другом и товарищем, который помогал не только развиваться, но унестись куда-то далеко, во времена написания чернилами автора. В те дали, где властвовало лишь твоё воображение вкупе с историями главного героя. Рассказ повествовал о том, что человеческие отношения были в большей степени странные. Автор утверждал, что некоторое время ты проводишь с одним человеком, ешь с ним, и спишь, и живешь, любишь его, разговариваешь, ходишь везде, а затем это прекращается. Наступает короткий период, когда ты ни с кем, потом приезжает другая женщина, и ты ешь теперь с ней, и ебешь ее, и все это вроде бы так нормально, словно только ее и ждал, а она ждала тебя. Мне всегда было приятно читать этого алкогольного философа, в нём не было лжи и это привлекало. Он был прям и при этом сердечен, зная и не притворяясь другим, а это в наше время было редкостью. Его грязный реализм, в чьем произведении не мелькала фантастика, а рассказывались будничные дни своего нахождения на этой земле. Походить на него не было в моих планах, особенно в его алкогольной зависимости, но строки… западали надолго, поражая своей искренностью. Хотя для многих они были слишком пошлы и не уместны.

После прочтения я подошел к окну, отложив книгу и вытащив из неё закладку, которая означала, что ещё одна история была расправлена, уместившись в голове с её выделенными цитатами. Тишина наполняла и без того тихую улицу двора. На небе не было ни облачка, где заполонивший туман мешал, как следует разглядеть небесную гладь, в которой при ясной погоде мелькали созвездия. И всё же кое-где проглядывались участки с признаками жизни. Качели легко покачивались в противовес сидевшей на ней девушки или парня, или… собственно это было не так важно. Волновало только одно, что погода была не под стать пребыванию на данном детском сооружении, но видать, находившегося на них человека, это мало заботило. Горло саднило и требовало жидкости. Выбор между горящим раствором и горячим пал на второе. Надо же, даже после прочтения стали появляться мысли об алкоголе, но придя на кухню и залив кипятком крупицы чая «