Потом все исчезло.

Девушка со всех ног бросилась вдоль берега к своему дому. Из окон бревенчатой избы сочился слабый свет. Чуть поодаль, на взгорке, темнела изба дяди Саши. Ильяна птицей взлетела на высокое резное крыльцо и отворила осторожно дверь в сени и проскользнула в дом.

МАть как раз, подняв руки с закатанными рукавами, поправляла свои растрепавшиеся косы. В одной руке она держала большую ложку, которой помешивала варево в горшке, что стоял в устье большой печи.

– Извини, я припозднилась! – сказала девушка виновато, – может, поставить пока воду, чтобы потом посуду помыть быстрее? Или ты уже поставила ее?

– Уж лучше ступай позови отца! Он что-то там с лошадьми задержался! – тут она раздраженно взмахнула ложкой, – да что это такое! Приготовишь ужин, и нет никого! А потом приходят по одному, только успевай разогревать!

– Мам, ты что…

– А пойдешь, посмотри, нет ли дяди там где… Он, наверное, поел уже…

– Сейчас! – Ильяна на бегу подхватила собранное из дубовых клепок ведро и помчалась с крыльца мимо огорода и бани к колодцу, одновременно посматривая, нет ли где дяди Саши. Затем Ильяна направилась к конюшне.

Отец был там – он чинил покосившиеся ворота, и все три лошади – вороной Волхи, каурая Лада и кобыла самой Ильяны Пестрянка довольно хрупали овсом. Возле отца пристроился большой черный кот.

– Там мама зовет, говорит, ужин стынет! – позвала Ильяна, и отец резко повернулся.

– Твоя мать всегда не вовремя! – заворчал отец, постукивая молотком, – кстати, сегодня твоя Пестрянка потоптала репу в огороде! Ты ее совсем распустила! Нужно смотреть за лошадью, коли она твоя!

– Даже не знаю, как она успела!

– Не нужно зевать! – наставительно заметил отец и снова застучал молотком, – ну ладно, что ни говори, а доделать работу нужно!

Ильяна тем временем, сходив к колодцу, налила в корыта лошадям свежей воды. Отец наклонился к ведру и плеснул воды себе в лицо. Ильяна, наблюдая за его мускулистыми руками, подумала, что она ни разу не видела, как ее друг закатывает рукава.

Когда Ильяна снова направилась к колодцу, чтобы набрать воды уже для дома, то из-за темноты наступила прямо в грязь, которая всегда была возле колодца.

– Я воду сам отнесу! – подступил отец сзади, – а ты лучше ноги вытри о траву! Наследишь в комнате – мать заругает!

Ну понятно, мать любила поворчать. Ильяна вылила воду в ведро и стала поливать из колодезной бадейки на пучок травы, которым она вытирала свои башмачки.

– А где это ты была столько времени? – вдруг спросил отец, и сердце девушки упало.

– Я-то, – протянула она, лихорадочно соображая, чтобы такое сказать поубедительнее, – я гуляла! Что-то задумалась, и даже не заметила, как стемнело!

– Но к реке ты не ходила, да?

– Нет! – соврала она, презирая себя за эту ложь.

– Ты знаешь, что мать за тебя очень беспокоится! Не попадись!

– Беспокоится? Она всегда беспокоится!

– Завтра, кажется, будет хорошая погода! Может, возьмем дядю и покатаемся на лошадях?

Тут одна из лошадей всхрапнула – то ли почуяла, что завтра можно будет хоть немного побегать, то ли просто от сытного ужина… Итак, ездить верхом… Неделю назад Ильяне просто до смерти хотелось прокатиться. Но им было как-то недосуг – то отец чинил крышу в конюшне, потом дядя Саша что-то прилип к своим книгам, потом дождь зарядил на три дня… В общем, только теперь дошла очередь до езды верхом.

– Я… Я не могу! – с отчаянием пролепетала она.

– Не можешь? Но какие же у тебя могут быть дела?

– Нужно бы маме помочь! – отговорка была слишком уж неправдоподобная, Ильяна это и сама знала. Просто она сказала то, что ей первым делом пришло в голову. И тут же она подхватилась, – что это мы тут стоим, пора бежать, накрывать на стол! Мама уже точно начнет браниться! – и девушка во весь опор побежала к дому.