Как то умеет наш народ.
В итоге правила и нормы
Им разъяснялись на хуях,
А всё строительство держалось
На честном слове и соплях.
Не нужно думать, будто стройка
Была одна такой в стране:
Здесь всё строительство такое.
И всё работает вполне.
В весёлый этот муравейник
Евгений с ходу мог попасть,
Но, как не раз уже случалось,
Судьба свою явила власть.
***
Игнатий, путевой обходчик,
Был накануне в жопу пьян
И оттого, проснувшись утром,
К работе не был слишком рьян.
Он провести контроль был должен
Дистанции ж/д пути,
Но на линейный свой участок
Решил в то утро не идти.
Нашарив банку с огурцами,
Рассола терпкого глотнул
И с чистой совестью младенца
Игнатий заново уснул.
Однако ж ночью незаметно
Пришла внезапная весна.
Размыт был паводком участок
У земляного полотна.
Вода, струясь потоком быстрым,
С горы в ложбину потекла,
И, неожиданно, стихия
К провесу рельсов привела.
Под утро медленно проехал
Тяжелогрузный товарняк,
Погнув своею тушей рельсы
И так живые кое-как.
Когда же поезд пассажирский
На всём ходу туман рассёк,
Всхрапнул Игнатий безмятежно
И на другой сместился бок.
А вот к Евгению в то утро
Не приходил спокойный сон,
Тогда пошёл курить он в тамбур
В последний поезда вагон.
К нему, компанию составив,
Запрыгнул на плечо Чувак.
От никотина был, похоже,
Зависим дядюшкин кошак.
Но от затяжки самой первой
Так закружилась голова,
Что Женя на пол повалился,
Сознанье сохранив едва,
А мимо, растопырив лапы,
Со свистом пролетел Чувак.
Тогда Евгений заподозрил,
Что как-то всё идёт не так.
Вагон качнулся, заскрипела
Со всех сторон от Жени сталь,
И снопы искр загорелись.
Гудок рванул тревожно вдаль.
Вдруг дверь вагона оторвалась,
И в перекошенный проём
Ударом бросило наружу
Евгения с котом вдвоём.
Ещё в полёте Женя видел,
Как оторвавшийся вагон,
Летит, вокруг оси вращаясь,
Со страшной скоростью под склон.
А вскоре сам, упав на насыпь,
Вниз по откосу кувыркал,
Но ничего уже не видел
И ничего не ощущал.
***
На хόлме утреннем, росистом
Стояла девушка в платке,
Энцефалитке цвета хаки,
Пучок травы держа в руке.
Нечасто встретится такое,
Что утром девушки стоят
На возвышении ландшафта
С пучком травы и вдаль глядят.
Однако ж, если разобраться,
Я против правды не грешу,
Ведь собирала рано утром
В лесу Людмила черемшу.
В Сибири не растут бананы
И киви с манго нету тут,
И даже сраные кокосы
На ёлках что-то не растут.
Из всех весенних витаминов,
На вкус чудесно хороша,
Хоть вкус её и дело вкуса,
Произрастает черемша.
Траву, связав в пучки, торговкам
На трассе можно тут же сдать
И, если встать с утра пораньше,
К обеду рубль-два поднять.
Выходит, кроме пользы телу,
Содержат листья черемши
Всё, что купить в сельпо возможно
Для поддержания души.
Обычно души индивидов,
Что в лес уходят за травой,
Для погружения в нирвану
Напиток требуют спиртной.
Во избежанье подозрений
Необходимо тут сказать,
Что деньги за траву Людмила
Не собиралась пропивать.
Едва ей было восемнадцать,
И сладкогубые уста
Не знали вкуса алкоголя:
И это было неспроста.
В её судьбе бухло сыграло
Совсем незавидную роль,
И ни за что бы пить не стала
Она ебаный алкоголь.
Живя вблизи путей железных,
Смотрела Люда, грусть тая,
Как поезда проходят мимо
В другие, лучшие края.
На поезд глядя, позволяла
Нафантазировать себе,
Кто и зачем в нём проезжает
Из пункта А до пункта Б.
То были люди непростые,
Их звали важные дела,
Их благородная идея
Сквозь даль таёжную вела.
Они, поддавшись зову сердца,
Неслись, неведомо куда,
Чтоб людям свет нести повсюду
В их голубые города.
Людмиле было неизвестно,
И лучше было ей не знать —
То челноки в вагонах едут
В Китае шмотки закупать.
Журналов старые подшивки,
Забит был коими чердак,
Читала Люда вечерами
И просвещалась кое-как.