Однако, уже вскоре он вырвал из какой-то массивной старой книги страницу и поджёг её от углей, тлевших в камине. Затем эта горящая бумага оказалась в центре стола, прямо посреди бесценных трудов многих предыдущих поколений эверглендцев.

Чёрный рыцарь выскочил на улицу и выкрикнул:

– Каждый, кто противится воле Чёрного рыцаря – будет уничтожен. Каждый, кто считает Потрана де Муасирта законным королём будет уничтожен…

Затем он подумал: «Как же красиво горят деревянные дома!». После того, как дом полностью был уничтожен, он сел на своего коня и уехал. А на дереве неподалёку от пепелища сидел Гармавен и лишь причитал: «Бедный Джонбак! Бедный-бедный Джонбак!»

Вскоре после того, как уехал этот негодяй, я слез с дерева и направился туда, где я провёл свою первую ночь в Эвергленде. Вернее, к тому месту, где когда-то жил Джонбак. Через несколько минут ко мне присоединились Мопут и Мэрблен. Мэрблен положил свою руку мне на плечо, а Мопут сел в центре пепелища и горестно запел траурную собачью песню.

– Клянусь тем, что осталось от дома Джонбака, – начал говорить я. – Клянусь всем, что свято, клянусь Эверглендом, ты будешь отомщён, Джонбак!

Мэрблен посмотрел на меня с ещё большим удивлением, чем тогда, когда я сумел победить его веточкой от сосны.

– Ты удивляешь меня всё сильнее, Гармавен! Откуда ты знаешь текст Великой клятвы?

Я улыбнулся. Всё гораздо проще, чем он думает.

– Вот, – я протянул ему листок бумаги. – Это то, что я нашёл под подушкой в спальне, где я ночевал.

– А-а-а, – протянул Мэрблен. – А я уж было подумал… Ну ладно, нам надо ехать.

Скоро мы были в пути. Мы направлялись в город Манрегвилон – город, в котором я должен был найти себе хорошее обмундирование и вооружение. По расчётам Мэрблена мы должны были оказаться там уже утром.

Когда наступил вечер, мы устроили привал. Мэрблен заснул сразу же, а я и Мопут ещё сидели у костра и каждый из нас думал о чём-то своём.

– Она тебе нравится? – внезапно грустно спросил Мопут.

– Кто? – не понял я.

– Ну как кто? Мэрбленш…

– Кто???

– Неужели ты не понял, Гармавен? Это не рыцарь Мэрблен, а племянница короля Мэрбленш де Пуассирт-Монраги.

– Ну, вообще-то кое-что об этом говорило…

– Итак, какой ответ на мой вопрос?

Я чувствовал, что что-то здесь явно не так. Мопут не стал бы выпытывать ответ на этот вопрос просто так. И тем не менее…

– Да, мне очень нравится Мэрбленш де Пуассирт-Монраги…

Вдруг я услышал мягкие шаги за спиной и обернулся. Передо мной была Мэрбленш. Эти волосы, видневшиеся ранее из-под шлема… Мягкие прикосновения рук, вызывавшие во мне приятные воспоминания – разумеется, это не мог быть рыцарь. Мэрбленш подошла ко мне ближе и произнесла шёпотом, но так, чтобы я мог её услышать:

– Я рада, Гармавен…

Она прильнула ко мне, а я обнял её. Мопут скромно отвернулся и прилёг в стороне от нас. Через некоторое время после того, что случилось вскоре после наших объятий, я вспомнил фразу, что была известна в нашем мире практически каждому – кому-то из «Денискиных рассказов» Виктора Драгунского, кому-то из Библии – «Всё тайное становится явным»…

Я тебя спасу, даже если будет трудно.

Землю обойду, проплыву я все моря.

Я тебя найду, путь укажут в небе звёзды, мне,

Чтобы спасти тебя.

«Спасу», Вероника Агапова

Утром, когда я проснулся, Мэрбленш была уже в своих серебристых доспехах. Наверное, недоумение по поводу того, что она смогла одеть доспехи сама, отразилось на моём лице, потому что Мэрбленш улыбнулась и сказала:

– Ты, наверное, думаешь, как хрупкая девушка вроде меня может сама без чьей-либо помощи одеть рыцарские доспехи?