По прошествии часа я уже устал находиться в одном стоячем положении и хотел было спросить разрешения у моего пленителя присесть (а надо было именно спрашивать, потому что если ты сделаешь что-то без разрешения, то тебя могли так отдубасить деревянными палками, что потом бы целую неделю, а то и месяц, ты не смог бы не то что сидеть, а даже стоять), как вдруг на площадь, стремительно разгоняя толпу оборванцев, въехал кто-то на огромном белоснежном коне. Когда улеглась пыль от топота копыт, я смог разглядеть всадника.

Он был в золоченной мантии, украшенной различными драгоценными камнями (то, что это не стекло или подобные подделки, было видно сразу), на голове был надет огромный тюрбан, с пояса свисала блестевшая на солнце серебром сабля. Он спустился с коня, подошел к моему пленителю и внимательно осмотрел меня издалека. Затем, подозвав своего слугу, смиренно шедшего рядом, что-то ему прошептал. Тот моментально бросился к коню своего господина и вытащил откуда-то из-под седла большой кошель с монетами.

У моего тюремщика глаза полезли на лоб от такой неслыханной щедрости, и он даже не стал разворачивать меня и показывать весь мой, так скажем, экстерьер потенциальному покупателю. Всадник улыбнулся, хлопнул его по плечу и знаком показал открывать клетку…

Уже вскоре я узнал, что меня не просто купил какой-то рабовладелец, чтобы утешать себя, своих дочерей или многочисленных жен… Нет, я был куплен тем, кто появлялся здесь, на невольничьем рынке, довольно редко и лишь в экстренных случаях.

Это был хозяин шахт Верховного лоренгора. Именно так я и оказался на шахте, где в течение долгого времени работал на благо Далёких островов… Впрочем, довольно быстро я смог оттуда уйти, пусть и ценой спасения жизни диктатора.

Я подошел к иллюминатору своей каюты, которую мне выделили на корабле лоренгора и внимательно посмотрел сквозь него. Мы уже довольно далеко отплыли от берега и сейчас шахты, трубы заводов по переработке руды казались уже совсем незначительными…

Я вздохнул. Похоже, что все-таки придется некоторое время поработать на благо Далёких островов, то есть тем самым поступиться собственными принципами, которые развились у меня во время пребывания в Эвергленде. Теми принципами, благодаря которым на карте континента появилась Республика Магистраль… Независимая и свободная.

Когда мы только отплывали, я спросил у лоренгора, почему путь с одной стороны острова нельзя преодолеть посуху, а только морем, на что он улыбнулся и объяснил, что, во-первых, так повелось издавна. Потому что, когда приближался корабль лоренгора, всем было ясно, что необходимо бросить все, чем ты занимаешься и готовиться к его встрече. А во-вторых, в лесах и горах на Далёких островах еще не всё изучено и существует опасность быть не просто захваченными какими-нибудь разбойниками, но быть съеденными чудовищными монстрами, о которых говорят древние легенды. И да, легенды, ежегодно находят свое подтверждение.

– Возможно, я когда-нибудь, поделюсь с тобой этими знаниями, Гармавен, – произнес лоренгор, знаком показывая, что беседа закончена.

***

Корабль причалил к пристани столицы Далёких островов спустя несколько часов. Кругом уже смеркалось, и улицы Припортового района освещались факелами, которые крепились к стенам домов. Каждый факел горел ярким оранжево-красным пламенем, но при этом издавал ужасающе зловонный запах.

Впрочем, местные жители к этому уже давно привыкли и передвигались по улицам, закутав лицо кто во что. Кто-то обернул нос и рот в шерстяные шарфы, смоченные в какой-то жидкости. Кто-то пользовался масками из тонкой прозрачной ткани, но, судя по всему, оберегавшей от зловония. Ну, а самые богатые (по крайней мере, если судить по одежде, значительно отличавшейся от того, в чем ходило большинство) пользовались неким подобием противогазов или респираторов.