Христос обращается к фарисеям – особо религиозным людям, которые строили свою жизнь на системе внешних предписаний, искренне гордились собственной праведностью и так же искренне ненавидели грешников – мытарей, блудниц, самарян, полагая, что все они из-за своего образа жизни недостойны любви и милосердия Божия. Однако Христос говорит, что Бог Отец принимает всех кающихся – даже раскаявшийся на кресте в последние минуты своей жизни разбойник входит в рай (см.: Лк. 23: 43). Отец с любовью относится и к старшему сыну: не раздражается, не сердится на него, не говорит ему: «Марш в дом, радуйся с нами или потеряешь свою часть наследства». Он обращается с ним очень мягко, давая понять: ты всегда был со мной, поэтому я не просто ценю твою работу, но люблю тебя, ценю наши отношения больше, чем твой тяжелый труд, я испытываю радость уже потому, что ты все это время находился рядом. Богу нужны не только наши действия, внешний тяжелый труд – Ему нужно наше сердце, поскольку без сердечной составляющей самые великие духовные подвиги могут стать своей абсолютной противоположностью: Сын мой! Отдай сердце твое мне… (Прит. 23: 26). Нечто подобное мы видим в истории Марфы и Марии (см.: Лк. 10: 38–42): Марфа суетится, занимаясь домашними делами, и Христос говорит ей, что правильный выбор – то, что никогда не отнимется, слушание Его слова. Самые благочестивые дела при неправильном духовном настрое могут закрыть нам путь к Богу.

Отец сказал старшему сыну: все, что у меня есть, твое, если ты хочешь козленка, я дам тебе – но ты никогда не просил меня. Эти слова обращены и к нам, христианам. Мы, старшие братья, бываем ревнивы и завистливы, так как нам кажется, что другие верующие, особенно новоначальные, получают намного больше от Бога, чем мы сами, погрузившиеся в рутину нашего многолетнего христианства. Этой притчей Христос говорит нам: мы не получаем духовных утешений, потому что не просим о них. Мы молимся о чем угодно, только не о духовной радости пребывания с Богом, поэтому зачастую и не получаем ее.

Греческий текст, говоря о необходимости празднования («надобно радоваться и веселиться»), использует повелительное наклонение: отец подчеркивает, что это не просто трапеза младшего сына, но праздник хозяина дома, празднует именно он, и старший должен присоединиться к ним – не ради брата, а ради отца. Замечательно, что Христос оставляет концовку притчи открытой и мы остаемся в неопределенности: ушел ли старший брат бродить по полям, снедаемый злобой? Или обнял отца, и они вместе вошли в дом, чтобы отпраздновать возвращение блудного сына? Продолжение притчи зависит от каждого из нас. Отец призывает нас открыть дверь дома, оставить свое мелочное брюзжание, войти и насладиться совместной трапезой.

Завершая толкование на притчу о блудном сыне, святитель Феофан Затворник пишет: «И кто не найдет здесь полезного для себя урока? Пребываешь ли в доме отчем – не рвись из него на свободу. Ибо видишь, чем кончился подобный опыт?! Убежал ли и проматываешься – остановись поскорее. Промотал ли все и бедствуешь – решайся поскорее возвратиться и возвратись. Там ждет тебя всякая снисходительность, прежняя любовь и довольство. Все сказано – коротко и ясно. Опомнись, решись возвратиться, встань и спеши к Отцу. Объятия Его раскрыты и готовы принять тебя».

Тель Дан. Развалины города, который первоначально был филистимским и назывался Лаиш. Евреи из колена Данова захватили его и назвали Дан (Суд. 18:29). Площадь перед внешними городскими воротами израильского периода; по центру – культовое сооружение из камней (высота).