В будущем так и произошло: после многократных усилий совершенно непонятные тексты вдруг начинали сиять своей божественной и подлинной мудростью. И каждое такое усилие открывало, а точнее, приоткрывало, следующую сферу понимания, поскольку все время возникало что-то новое и вновь непознанное.

Работа над первыми главами позволила Михаилу интуитивно догадаться, что подобных сфер будет еще очень и очень много. Он мысленно представлял себе гигантскую сферическую «матрешку», полушария которой раскрываются перед ним по мере осознания содержащегося в них смысла и обретения духовности. И каждая следующая сфера содержит в себе все более и более сложные идеи и истины. Вся эта раскрывающаяся по мере познания и понимания конструкция пронизана перекрестными ссылками на разные, но связанные между собой, библейские события и сюжеты. Эти события разнесены во времени и пространстве, они происходили с разными людьми, но вечно остаются прочно соединенными трепещущей и неразрывной нитью…

И таких сфер ему нужно будет раскрыть сотни! А сейчас он находится в первой – самой внутренней сфере, и робко пытается разобраться в ее сути и законах. А когда Михаил старался представить, осторожно вообразить, что же находится за пределами последней, самой внешней сферы, дух его замирал, фантазия и разум, будто сговорившись, отказывали служить ему дальше. В этом его анабиозе могла пульсировать лишь одна мысль: «Что же находится за гранью Вселенной?..»

…Все эти дни он постоянно носил с собой карманную книгу «Евгений Онегин». При каждом удобном случае читал вслух пушкинские сонеты, чтобы полнее прочувствовать красоту и гармонию онегинской строфы и приучить и внутренний слух, и все свои версификаторские органы к тому, чтобы выражать мысли именно в сонетовском формате. Михаил убедил сам себя, что где-то в глубинах человеческого мозга есть специальный орган, отвечающий за стихосложение, который посредством еще не исследованных нервных окончаний напрямую связан со слухом, зрением, руками и сердцем. Подумав, он включил в этот список и диафрагму, поскольку был согласен с древними греками, что именно там обитает душа. Необходимо лишь регулярно тренировать эти версификаторские «миндалины». И позже, в недалеком будущем, его упорство, трудоспособность и натренированный поэтический «орган» непременно позволят выполнить полученное задание.

Читая, перечитывая, уча наизусть, декламируя, переписывая от руки или набирая на клавиатуре «Евгения Онегина», Михаил разобрался, как устроен четырнадцатистрочный пушкинский сонет. Понял схему и размер рифмовки (перекрестная в первом четверостишии, парная во втором и опоясывающая в третьем), умилился существованию женских и мужских рифм. Это было слегка странное, но интересное и увлекательное знакомство, напоминающее освоение нового, эргономически-комфортного, интуитивно понятного и очень полезного инструмента, который, как ему казалось вначале, легко и просто настроить под себя, под собственные параметры (производительность версификаторского органа, IQ, усидчивость и так далее). Хотя позже он осознал, что дело обстояло совершенно наоборот: это он настраивал и затачивал свои личные параметры под незыблемую форму сонетов.

И вот Михаил решил, что пора. Это была среда, 9 сентября, прошло всего шесть дней с той самой ночи. Первая глава Евангелия от Матфея по большей части состоит из перечисления прямых родственников Христа. От Адама его отделяет 62 поколения библейских патриархов и великих героев и царей. Поэтому Михаил решил попробовать крайне общими словами описать происходящее, чтобы исключить невозможную для него рифмовку длиннейшего ряда имен.