Вы, понимающие жизнь духовную, слушайте биение вашего сердца, призывая эти дорогие, любимые существа, и если попросите благословения у Бога, то почувствуете в себе могущественное утешение, осушающее слезы, и то стремление, которое покажет вам будущее, обещанное Господом! (Сансон, бывший член спиритического общества в Париже, 1863 г.)

22. Говоря о дурном человеке, избежавшем опасности, нередко вы скажете: «Если бы это был хороший человек, он погиб бы». Говоря так, вы правы в том отношении, что Бог действительно часто дает духу, совсем мало еще прошедшему по пути прогресса, более продолжительное испытание, чем доброму, который получит в награду за свою заслугу то преимущество, что его испытание будет возможно короче. Произнося эту аксиому, вы богохульствуете, сами того не подозревая.

Если умирает хороший человек, дом которого находится рядом с домом дурного человека, вы спешите сказать: «Было бы гораздо лучше, если бы это случилось со вторым». Вы сильно ошибаетесь, так как ушедший завершил уже свою задачу, а оставшийся, может быть, не начинал ее еще. Зачем вам желать, чтобы этот последний не имел времени ее окончить, а первый оставался привязанным к земному шару? Что сказали бы вы, если бы узника, отбывшего срок своего наказания, удерживали в тюрьме, тогда как другому, не имеющему на это права, дали бы свободу? Знайте же, что истинная свобода заключается в освобождении от телесных уз и что, пока вы на земле, вы в плену.

Приучитесь не порицать того, что вы не понимаете, и верьте, что Бог справедлив во всем; часто то, что вам представляется злом, есть добро, но ваши способности так ограниченны, что совокупность всего великого ускользает от ваших притупленных чувств. Постарайтесь выйти мысленно из узкого круга вашей жизни, и по мере того как вы будете подниматься, значение материальной жизни будет уменьшаться в ваших глазах; она вам представится только как приключение в бесконечной вашей духовной жизни, единственно истинном существовании. (Фенелон. Сенс, 1861 г.)

23. Человек находится в беспрерывной погоне за счастьем, ускользающим от него постоянно, так как безоблачного счастья не существует на земле. Между тем, несмотря на превратности судьбы, являющиеся неизбежными спутниками жизни, он мог бы пользоваться относительным счастьем, но он его ищет в предметах преходящих и подверженных тем же превратностям, т. е. в материальных радостях, вместо того, чтобы искать его в радостях духовных, служащих предвкушением нетленных радостей небесных; вместо того, чтобы искать спокойствия сердечного – единственного реального счастья тут, на земле, он жаждет всего, что волнует и беспокоит его, и, что замечательно, он сам создает себе мучения, избежать которые зависело бы только от него.

А разве есть большие мучения, чем те, которые создаются завистью и ревностью? Для ревнивых и завистливых нет никогда покоя: они постоянно в лихорадке; сознание, что у них нет того, чем пользуются другие, причиняет им бессонницу; успех врагов доводит их до головокружения; они стремятся только к тому, чтобы превзойти своих соседей; вся их радость заключается в том, чтобы возбудить в безумцах, подобных им, бешенство ревности, которое ими завладело. Бедные безумцы, они действительно не представляют себе, что завтра, быть может, им придется оставить все эти побрякушки, жадность к которым отравляет их жизнь! Не к ним, конечно, относятся слова «блаженны страждущие, ибо они утешатся», так как их заботы не относятся к тем, которые награждаются на небе.