Что это? – Для одних это просто одно из «незначительных» музыкальных направлений. Для других – ремесло, способ зарабатывания денег. Для третьих – мировоззрение, стиль жизни, способ самовыражения. И только для очень немногих это, -ни много ни мало,– язык общения с Творцом.

Почему это есть? – Да потому что «Мы дерзаем обнаружить лишь своё «о чём-то», и не дерзаем быть «чем-то»,– с болью констатирует философ Н.А.Бердяев.

Наши стереотипы, обычаи и традиции гонят нас по замкнутому кругу привычной обыденности. «Люди в тысячу раз больше хлопочут о наживании себе богатства, нежели об образовании своего ума и сердца; хотя для нашего счастья то, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека»,– негодует А. Шопенгауэр.

Но абсолютное большинство людей почему-то уверены в обратном и, в угоду кошельку, выворачивают наизнанку и искусство, и науку, и саму жизнь.

О таком перевёртыше Пушкин с болью говорит устами Сальери:

                        «Ремесло

Поставил я подножием искусству;

Я сделался ремесленник: перстам

Придал послушную, сухую беглость

И верность уху. Звуки умертвив,

Музыку я разъял, как труп. Поверил

Я алгеброй гармонию. Тогда

Уже дерзнул, в науке искушенный,

Предаться неге творческой мечты».

Вот только не читал Сальери едкого замечания Гёте: «Вдохновение – это не селёдка, которую можно засолить на многие годы». Дерзкие первооткрыватели творят, возможно, и не так научноприлизано, но искренне.

Монтень по этому поводу уточняет: «Благородная и повидавшая виды душа становится сама собой безупречно приятной. А наука – не что иное, как протокол и опись творений, созданных подобными душами».

По этой же причине взрывной Ромен Роллан громогласно восклицает:

«…гений прошлого – это только классик.

Классик! Этим всё сказано. Вольную страсть приглаживают, выхолащивают на потребу школярам! Жизнь, её необозримые просторы, где гуляет ветер, втискивают между четырёх стен двора! Бурный и гордый ритм мятущегося сердца укладывают в четырёхдольный такт, в тик-так часового механизма, и он мирно бредёт своей куцей тропкой, прихрамывая и опираясь на крепкий костыль метронома. Вам и океан только тогда мил, когда он заключён в банку с золотыми рыбками. Вы начинаете понимать жизнь, лишь превратив её в труп».

Конец ознакомительного фрагмента.