Иисус об Иоанне особенно внимательно слушал и почему-то загадочно улыбался.

Иаков всегда хотел быть подобным Иоанну Крестителю: он не пил вина, не ел мяса, никогда не стриг волос, не купался при людях, не натирался благовониями. Пока старший брат странствовал, на него легла основная ответственность за благосостояние семьи. Еще при жизни Иосифа он был основным его помощником и рано стал известен не только как искусный мастер, но и как ревностный защитник веры. По закону подчинения старшим он не решался осудить брата за его склонность к путешествиям и непочитание семейных устоев. Иаков надеялся, что Иисус после многолетнего отсутствия одумается и, как старший брат, возглавит осиротевший отчий дом. Но ожидания семьи не оправдались. Едва примерив новые одеяния, ночью, не попрощавшись, Иисус исчез.

Из Галилеи Иисус направился на Иордан. Сандалии, сделанные из куска кожи с шеи верблюда еще Иосифом для себя, надежно защищали подошву, но ремни между пальцами и вокруг пятки совсем не защищали от песка, грязи и пыли. Однако опытный путник, привыкший к изнурительным походам, не замечал этого. По его лицу иногда скатывалась слеза, когда он вспоминал брошенную семью. Но непреодолимое сладостное чувство осознаваемого только им долга перед заблудшими в вере людьми направляло к осуществлению заветной цели. Покинув родной дом, Иисус словно сбросил оковы, которые стягивали духовную свободу. Не в родной семье, а здесь, под звездным куполом, в завораживающем лунном свете, под палящими лучами солнца, он ощущал себя сыном Всевышнего и отцом для ищущих истинного смысла в вере.

Уверенность в своем предназначении укреплялась тем сильнее, чем дальше он удалялся от своего отечества. Эта вера в себя магически передавалась окружающим. Его взгляд, улыбка, движение руки были значительны и проникновенны. Случайный попутчик, увлеченный его речью, обликом и заботливым отношением, неохотно расставался, когда их пути расходились. Он легко проходил эллинские поселения и места проживания самаритян; встречая его в облике иудея, провожали уже как своего земляка, хорошо знающего язык и обычаи. В его устах даже грубые звуки латыни преображались, и спесивые римские легионеры, загипнотизированные его речью, словно статуи застывали на своих постах и задумчиво провожали взглядами странного путника.

Чем ближе подходил Иисус к Иордану, тем чаще встречались жаждущие принять крещение. Те, кто уже осуществил святой обряд, рассказывали, какое просветление в их душе произошло. Мрачные и оскорбленные лица фарисеев и саддукеев подтверждали, что Иоанн отвергает их от исповедания грехов и крещения и говорит им: «Порождения ехидны! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Уже секира занесена над вами, как над деревом, не приносящим доброго плода». В Енононе было много жаждущих крещения, все соблюдали строгий пост. Очищая свое тело от скверны постом и молитвой, они подходили к Салиму, где было достаточно воды и крестил Иоанн. Иисус не спешил явить себя Иоанну, как стремились все желающие креститься. Он несколько дней задумчиво ходил в окрестностях, где осуществлял свое святое деяние Креститель.

Иоанн вскоре обратил внимание на необычного свидетеля его таинства. Иисус выбрал время, когда Иоанн остался один со своими учениками на берегу Иордана, неторопливо подошел и с улыбкой произнес: «Я пришел на глас вопиющего в пустыне, в котором услышал: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему; всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, неровные пути сделаются гладкими; и явится слава Господня».